Неточные совпадения
Познакомился я еще
в предыдущий сезон с одним из старейших корифеев"Французской комедии" — Сансоном, представителем всех традиций"Дома Мольера". Он тогда уже
сошел со сцены, но оставался еще преподавателем декламации
в Консерватории. Я уже бывал у него
в гостях,
в одной из дальних местностей Парижа,
в"Auteuil". Тогда он собирал к себе по вечерам своих
учеников и бывших сослуживцев. У него я познакомился и с знаменитым актером Буффе, тогда уже отставным.
Тогдашний обычай позволял
ученикам и ученицам выбирать себе профессора и,
ходя на уроки других преподавателей, держаться преподавания одного профессора. Меня свободно допускали
в классы, и даже служители каждый раз ставили мне кресло около столика, за которым сидели профессора.
При мне к нему
ходило несколько человек, больше иностранцев, мужчин и женщин, а
учеником его был впоследствии сам лектор русского языка и славянских наречий — Луи Леже, которого
в этой аудитории сначала я издали принимал за"брата-славянина", потому что он уже бойко болтал и по-польски и даже по-чешски.
К Тэну я взял рекомендательною записку от Фр. Сарсе, его товарища по выпуску из Высшей нормальной школы. Но
в это время я уже
ходил на его курс истории искусств. Читал он
в большом"эмицикле"(полукруглом зале) Ecole des beaux-arts. И туда надо было выправлять билет, что, однако, делалось без всякого затруднения. Аудитория состояла из
учеников школы (то, что у нас академия) с прибавкою вот таких сторонних слушателей, как я. Дамы допускались только на хоры, и внизу их не было заметно.
Неточные совпадения
Из открытого окна флигеля доносился спокойный голос Елизаветы Львовны; недавно она начала заниматься историей литературы с
учениками школы, человек восемь
ходили к ней на дом. Чтоб не думать, Самгин заставил себя вслушиваться
в слова Спивак.
Райский не стал спорить с ним, а пошел к профессору скульптуры, познакомился с его
учениками и недели три
ходил в мастерскую.
Но Райский
в сенат не поступил,
в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал стихов и прозы, танцевал, ездил
в свет,
ходил в театр и к «Армидам» и
в это время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о своей артистической карьере и бросился
в академию: там
ученики молча, углубленно рисовали с бюста,
в другой студии писали с торса…
Дома у себя он натаскал глины, накупил моделей голов, рук, ног, торсов, надел фартук и начал лепить с жаром, не спал, никуда не
ходил, видясь только с профессором скульптуры, с
учениками,
ходил с ними
в Исакиевский собор, замирая от удивления перед работами Витали, вглядываясь
в приемы,
в детали,
в эту новую сферу нового искусства.
На выставках экспонировались летние ученические работы. Весной, по окончании занятий
в Училище живописи,
ученики разъезжались кто куда и писали этюды и картины для этой выставки. Оставались
в Москве только те, кому уж окончательно некуда было деваться. Они
ходили на этюды по окрестностям Москвы, давали уроки рисования, нанимались по церквам расписывать стены.