Неточные совпадения
Тогдашняя дирекция держалась очень хорошей традиции; давать на Масленице в пятнадцать
спектаклей лучшие наши пьесы старого репертуара и
то, что шло самого ценного за зиму из новых вещей — драматических и балетных.
Кругом меня в галерее пятого яруса сидела разночинская публика сортом гораздо ниже
той, какая бывает теперь. Но и в воскресный
спектакль было гораздо меньше нынешнего"галденья", надоедливых вызовов и криков.
Немцы играли в Мариинском театре, переделанном из цирка, и немецкий
спектакль оставил во мне смутную память. Тогда в Мариинском театре давали и русские оперы; но театр этот был еще в загоне у публики, и никто бы не мог предвидеть, что русские оперные представления заменят итальянцев и Мариинский театр сделается
тем, чем был Большой в дни итальянцев, что он будет всегда полон, что абонемент на русскую оперу так войдет в нравы высшего петербургского общества.
Квартира при пробирной палате была обширная, с просторной залой, и в ней я впервые участвовал в
спектаклях, которые устраивались учениками школы топографов, помещавшейся в
том же казенном доме. Как во времена Шекспира, и женские роли у нас исполняли подростки-ученики. Мы сладили"Женитьбу"и даже второй акт из"Свадьбы Кречинского", причем я играл в гоголевской комедии Кочкарева, а тут — Расплюева. Пьеса Сухово-Кобылина была еще внове, и я успел видеть ее в Москве в одну из вакационных поездок домой.
Как я расскажу ниже, толчок к написанию моей первой пьесы дала мне не Москва, не
спектакль в Малом, а в Александрийском театре. Но это был только толчок: Малый театр, конечно, всего более помог
тому внутреннему процессу, который в данный момент сказался в позыве к писательству в драматической форме.
Он раньше, в Петербурге же, играл Хлестакова в
том знаменитом
спектакле, когда был поставлен"Ревизор"в пользу"Фонда"и где Писемский (также хороший актер) исполнял городничего, а все литературные"имена"выступали в немых лицах купцов, в
том числе и Тургенев.
С
тех пор я имел случай лучше ознакомиться с русской драматической труппой Петербурга. Первая героиня и кокетка в
те года, г-жа Владимирова, даже увлекла меня своей внешностью в переводной драме О.Фёлье"Далила", и этот
спектакль заронил в меня нечто, что еще больше стало влечь к театру.
Но все-таки я не видал до зимы 1860–1861 года ни одного замечательного
спектакля, который можно бы было поставить рядом с
тем, что я видел в московском Малом театре еще семь-восемь лет перед
тем.
Когда я сам сделался рецензентом, я стал громить и
то и другое. И действительно, при разовой плате актеры и актрисы бились только из-за
того, чтобы как можно больше играть, а при бенефисном режиме надо было давать каждую неделю новый
спектакль и ставить его поспешно, с каких-нибудь пяти-шести репетиций.
И я в следующий сезон не избег
того же поветрия, участвовал в нескольких
спектаклях с персоналом, в котором были такие силы, как старуха Кони и красавица Спорова (впоследствии вторая жена Самойлова). Ею увлекались оба моих старших собрата: Островский и Алексей Потехин. Потехин много играл и в своих пьесах, и Гоголя, и Островского, и сам Островский пожелал исполнить роль Подхалюзина уже после
того, как она была создана такими силами, как Садовский и П.Васильев.
Но и в эти дни не бросалось в глаза
то усиленное франтовство, отчаянная погоня за модами, такой спорт ношения бриллиантов и декольте, как теперь в Мариинском на воскресных
спектаклях балета. Все было гораздо поскромнее, и не царило такое стихийное увлечение певцами, как в последние годы. Не было таких"властителей", которые могли брать безумные гонорары и вызывать истерические вопли теперешних психопаток.
Критика тогда сводилась к двум-трем газетам. Сколько помню — рецензенты не особенно напали на"Однодворца", но и не помогли его успеху, который свелся к приличной цифре представлений. Тогда и огромный успех не мог дать — при системе бенефисов — в один сезон более двадцати
спектаклей, и
то не подряд. Каждую неделю появлялась новая большая пьеса.
— Сегодня я полным ходом не пущу, а
то, пожалуй, завтра на
спектакле и пороху не хватит.
Молодой автор не догадался условиться с этим вторым бенефициантом насчет гонорара и ничего не получил с Шуйского; а дирекция платила тогда только за казенные
спектакли; да и
та благостыня была весьма скудная сравнительно с
тем, что получают авторы теперь. Тогда нам отчисляли пятнадцатую часть двух третей сбора, что не составляло и при полном сборе более пятидесяти — шестидесяти рублей в вечер.
И меня втянули в эти
спектакли Пассажа. Поклонником красоты Споровой был и Алексей Антипович Потехин, с которым я уже водил знакомство по дому Писемских. Он много играл в
те зимы — и Дикого, и городничего. Мне предложили роль Кудряша в"Грозе", а когда мы ставили"Скупого рыцаря"для такого же страстного чтеца и любителя А-А.Стаховича (отца теперешних общественных деятелей),
то я изображал и герцога.
Кажется, до
того петербургская публика не бывала еще на таких разноязычных
спектаклях, даже и в операх.
С
тех пор я более уже не видал Ристори ни в России, ни за границей вплоть до зимы 1870 года, когда я впервые попал во Флоренцию, во время Франко-прусской войны. Туда приехала депутация из Испании звать на престол принца Амедея. В честь испанцев шел
спектакль в театре"Николини", и Ристори, уже покинувшая театр, проиграла сцену из"Орлеанской девы"по-испански, чтобы почтить гостей.
Мне не случилось с ним столкнуться до
того любительского
спектакля, где я играл Чацкого в Кронштадте.
Другой обломок
той же романтической полосы театра, но в более литературном репертуаре, Лаферрьер, еще поражал своей изумительной моложавостью, явившись для прощальных своих
спектаклей в роли дюмасовского"Антони", молодого героя, которую он создал за тридцать лет перед
тем. Напомню, что этот Лаферрьер играл у нас на Михайловском театре в николаевское время.
Начать с
того, что разучиванья целых пьес,
то есть создания ролей на настоящих ученических
спектаклях, вовсе не полагалось.
Но все они привыкли писать больше по поводу пъес и
спектаклей, чтобы нанизывать красивые фразы или развивать свои любимые
темы.
Varietes, а после
спектакля он ужинал с Шнейдер. Париж много острил тогда на эту
тему. А самую артистку цинически прозвали"бульваром государей", как назывался пассаж, до сих пор носящий это имя, на Итальянском бульваре. Позднее от старого писателя Альфонса Руайе (когда-то директора Большой Оперы) слышал пересказ его разговора с Шнейдер о знакомстве с Александром II и ужине. По ее уверению, ей, должно быть, забыли доставить
тот ценный подарок, который ей назначался за этот ужин.
Та же публика наполняла по ночам
тот квартал, где парила и тогда самая бесконтрольная проституция, сортом еще пониже, чем
те кокотки, которые в открытых буфетах Music-hall и в антракты, и во время
спектакля занимались своим промыслом.
Митинг ли в Гайд-Парке или на Трафальгар-Сквере, эпсомские ли скачки, массовые ли гулянья в"Кристал-Паласе", концерты ли, монстры,
спектакли в опере или вечера в народных театрах с. драмами из мира лондонских вертепов, — все это давало чувство
той громадной человеческой лаборатории, которая называется Лондоном.
Рулетка делала
то, что в театре (только что перед
тем отстроенном) давались оперные
спектакли с итальянцами и приезжали на гастроли артисты"Французской комедии".
Михаил Иванович в это время уже сделал себе имя"по исторической части"и был уже издатель-редактор"Русской старины". Он тоже считал себя прекрасным чтецом и даже участвовал в
спектаклях. С Аристовым они наружно ладили, но между ними был всегда тайный антагонизм. Семевский умел первенствовать, и на него косились многие члены комитета и, когда я поступил в него,
то под шумок стали мне жаловаться на него.
Неточные совпадения
— Хоть бы умереть-то дали спокойно! — закричала она на всю толпу, — что за
спектакль нашли! С папиросами! Кхе-кхе-кхе! В шляпах войдите еще!.. И
то в шляпе один… Вон! К мертвому телу хоть уважение имейте!
Тарантьев делал много шума, выводил Обломова из неподвижности и скуки. Он кричал, спорил и составлял род какого-то
спектакля, избавляя ленивого барина самого от необходимости говорить и делать. В комнату, где царствовал сон и покой, Тарантьев приносил жизнь, движение, а иногда и вести извне. Обломов мог слушать, смотреть, не шевеля пальцем, на что-то бойкое, движущееся и говорящее перед ним. Кроме
того, он еще имел простодушие верить, что Тарантьев в самом деле способен посоветовать ему что-нибудь путное.
Утро уходило у него на мыканье по свету,
то есть по гостиным, отчасти на дела и службу, — вечер нередко он начинал
спектаклем, а кончал всегда картами в Английском клубе или у знакомых, а знакомы ему были все.
Вечером он для иностранца — тюрьма, особенно в такой сезон, когда нет
спектаклей и других публичных увеселений,
то есть осенью и зимой.
Зевота за делом, за книгой, зевота в
спектакле, и
та же зевота в шумном собрании и в приятельской беседе!