Неточные совпадения
Этим, думается мне, грешат почти все
воспоминания, за исключением уже самых безобидных, сшитых из пестрых лоскутков, без плана, без ценного содержания. То, что я предлагаю читателю здесь, почти исключительно русскиевоспоминания. Своих заграничных испытаний, впечатлений, встреч, отношений к тамошней интеллигенции, за целых тридцать
с лишком
лет, я в подробностях касаться не буду.
С этого литературного знакомства я и начну здесь мои
воспоминания о писательском мире Петербурга в 60-х
годах до моего редакторства и во время его, то есть до 1865
года.
В этих
воспоминаниях я держусь объективных оценок, ничего не"обсахариваю"и не желаю никакой тенденциозности ни в ту, ни в другую сторону. Такая личность, как Луи Блан, принадлежит истории, и я не претендую давать здесь о нем ли, о других ли знаменитостях исчерпывающиеоценки. Видел я его и говорил
с ним два-три раза в Англии, а потом во Франции, и могу ограничиться здесь только возможно верной записью (по прошествии сорока
лет) того, каким я тогда сам находил его.
И все-таки за границей Тургенев и при семье Виардо, и
с приятельскими связями
с немецкими писателями и художниками — жил одиноко. И около него не было и одной десятой той русской атмосферы, какая образовалась около него же в Париже к половине 70-х
годов. Это достаточно теперь известно по переписке и
воспоминаниям того периода, вплоть-до его смерти в августе 1883
года.
Неточные совпадения
Кити писала
с вод, что ничто ей так не улыбается, как провести
лето с Долли в Ергушове, полном детских
воспоминаний для них обеих.
— Ну, пусть бы я остался: что из этого? — продолжал он. — Вы, конечно, предложите мне дружбу; но ведь она и без того моя. Я уеду, и через
год, через два она все будет моя. Дружба — вещь хорошая, Ольга Сергевна, когда она — любовь между молодыми мужчиной и женщиной или
воспоминание о любви между стариками. Но Боже сохрани, если она
с одной стороны дружба,
с другой — любовь. Я знаю, что вам со мной не скучно, но мне-то
с вами каково?
— Нет, дай мне плакать! Я плачу не о будущем, а о прошедшем… — выговаривала она
с трудом, — оно «поблекло, отошло»… Не я плачу,
воспоминания плачут!..
Лето… парк… помнишь? Мне жаль нашей аллеи, сирени… Это все приросло к сердцу: больно отрывать!..
«Теперь уже поздно противиться судьбе моей;
воспоминание об вас, ваш милый, несравненный образ отныне будет мучением и отрадою жизни моей; но мне еще остается исполнить тяжелую обязанность, открыть вам ужасную тайну и положить между нами непреодолимую преграду…» — «Она всегда существовала, — прервала
с живостию Марья Гавриловна, — я никогда не могла быть вашею женою…» — «Знаю, — отвечал он ей тихо, — знаю, что некогда вы любили, но смерть и три
года сетований…
Близ Москвы, между Можайском и Калужской дорогой, небольшая возвышенность царит над всем городом. Это те Воробьевы горы, о которых я упоминал в первых
воспоминаниях юности. Весь город стелется у их подошвы,
с их высот один из самых изящных видов на Москву. Здесь стоял плачущий Иоанн Грозный, тогда еще молодой развратник, и смотрел, как горела его столица; здесь явился перед ним иерей Сильвестр и строгим словом пересоздал на двадцать
лет гениального изверга.