Неточные совпадения
Но и тогда (то есть за каких-нибудь три года до
смерти) его беседа была чрезвычайно приятная, с большой живостью и тонкостью наблюдательности. Говорил он складным, литературным языком и приятным тоном старика, сознающего, кто он, но без замашек знаменитости, постоянно думающей о своем гениальном даровании и значении в истории русской
сцены.
Пьеса эта, как и трагедия"Юдифь", была написана тогдашним поставщиком итальянских
сцен (кажется, по фамилии Джакометти) в грубовато-романтическом тоне, но с обилием разных более реальных подробностей. В Елизавете он дал ей еще больше выгодного материала, чем в Юдифи. И она показала большое мастерство в постепенных изменениях посадки тела, голоса, лица, движений вплоть до момента
смерти.
Кроме денежных средств, важно было и то, с какими силами собрался я поднимать старый журнал, который и под редакцией таких известных писателей, как Дружинин и Писемский, не привлекал к себе большой публики. Дружинин был известный критик, а Писемский — крупный беллетрист. За время их редакторства в журнале были напечатаны, кроме их статей, повестей и рассказов, и такие вещи, как «Три
смерти» Толстого, «Первая любовь» Тургенева,
сцены Щедрина и «Горькая судьбина» Писемского.
Неточные совпадения
— Бог меня прости, а я таки порадовалась тогда ее
смерти, хоть и не знаю, кто из них один другого погубил бы: он ли ее, или она его? — заключила Пульхерия Александровна; затем осторожно, с задержками и беспрерывными взглядываниями на Дуню, что было той, очевидно, неприятно, принялась опять расспрашивать о вчерашней
сцене между Родей и Лужиным.
«Хоть бы сквозь землю провалиться! Эх,
смерть нейдет!» — подумал он, видя, что не избежать ему патетической
сцены, как ни вертись. И так он чувствовал, что мигает чаще и чаще, и вот, того и гляди, брызнут слезы.
Ему казалось, что стоило Устеньке подняться, как все мириады частиц Бубнова бросятся на него и он растворится в них, как крупинка соли, брошенная в стакан воды. Эта
сцена закончилась глубоким обмороком. Очнувшись, доктор ничего не помнил. И это мучило его еще больше. Он тер себе лоб, умоляюще смотрел на ухаживавшую за ним Устеньку и мучился, как приговоренный к
смерти.
— Я, право, сестра, сам бы давно ее спровадил, да ведь знаешь мой характер дурацкий,
сцен этих
смерть боюсь. Ведь из себя выйду, черт знает что наделаю.
Он всю свою скрытую нежность души и потребность сердечной любви перенес на эту детвору, особенно на девочек. Сам он был когда-то женат, но так давно, что даже позабыл об этом. Еще до войны жена сбежала от него с проезжим актером, пленясь его бархатной курткой и кружевными манжетами. Генерал посылал ей пенсию вплоть до самой ее
смерти, но в дом к себе не пустил, несмотря на
сцены раскаяния и слезные письма. Детей у них не было.