Неточные совпадения
И только что я сделался редактором, как заинтересовался тем, кто был автор статьи, напечатанной еще при Писемском о Малом театре и г-же Позняковой (по поводу моей драмы"Ребенок"), и когда
узнал, что этот был студент князь Урусов, — сейчас же пригласил его в
сотрудники по театру, а потом и по литературно-художественным вопросам.
А уже из Парижа я списался с редакцией газеты"Русский инвалид". Редактора я совсем не
знал. Это был полковник генерального штаба Зыков, впоследствии заслуженный генерал. Тогда газета считалась весьма либеральной. Ее постоянными
сотрудниками состояли уже оба «сиамских близнеца» тогдашнего радикализма (!) Суворин и Буренин как фельетонисты.
Речи произносились на всех языках. А журналисты, писавшие о заседаниях, были больше все французы и бельгийцы. Многие не
знали ни по-немецки, ни по-английски. Мы сидели в двух ложах бенуара рядом, и мои коллеги то и дело обращались ко мне за переводом того, что говорили немцы и англичане, за что я был прозван"notre confrere poliglotte"(наш многоязычный собрат) тогдашним главным
сотрудником «Independance Beige» Тардье, впоследствии редактором этой газеты.
Позднее, вернувшись в Петербург в начале 1871 года, я
узнал от брата Василия Курочкина — Николая (постоянного
сотрудника"Отечественных записок"), что это он, не будучи даже со мной знаком, стал говорить самому Некрасову обо мне как о желательном
сотруднике и побудил его обратиться ко мне с письмом.
Меня сильнее, чем год и два перед тем, потянуло на родину, хотя я и
знал, что там мне предстоит еще усиленнее хлопотать о том, чтобы придать моим долговым делам более быстрый темп, а стало быть, и вдвое больше работать. Но я уже был
сотрудником"Отечественных записок", состоял корреспондентом у Корша, с которым на письмах остался в корректных отношениях, и в"Голосе"Краевского. Стало быть, у меня было больше шансов увеличить и свои заработки.
Меня удивило даже, как они там
знали, что я именно в Вене и еду в Петербург. Потом я
узнал, что это шло от Некрасова. Он рассказал мне, когда мы с ним познакомились, что он, видаясь с Краевским по делам"Отечественных записок", посоветовал ему пригласить меня в воскресные фельетонисты на смену тогдашнего его
сотрудника Панютина, писавшего под псевдонимом"Нила Адмирари". Краевский на это пошел, и работа, которая меня"ждала"в"Голосе", и была именно такая.
Но в Париже я сделался сам
сотрудником «Искры» и, списавшись с Василием Курочкиным, с которым тогда лично еще не был знаком, стал вести род юмористической хроники Парижа под псевдонимом «Экс-король Вейдевут». Вероятно, немногие и теперь
знают, что это был один из моих псевдонимов.
В нем я также
узнал студента, с которым мы держали в Санкт-Петербургском университете на кандидата, и позднее — моего
сотрудника по"Библиотеке".
Сам Корш встретил меня не особенно приветливо, но оценил то, что я счел своим долгом сначала отъявиться к нему, чтобы
знать, желает ли он иметь меня в постоянных
сотрудниках. Какого-нибудь прочного положения в газете я не получил. Мы условились, что я буду по четвергам писать фельетоны, но никакого отдела он мне не предложил и никакого особенного содержания, кроме построчной платы.
Неточные совпадения
Местные
сотрудники и друзья газеты все
знали его, но относились к старику фамильярно и снисходительно, как принято относиться к чудакам и не очень назойливым графоманам.
Успенский, А. М. Дмитриев, Ф. Д. Нефедов и Петр Кичеев вспоминали «Ад» и «Чебыши», да
знали подробности некоторые из старых
сотрудников «Русских ведомостей», среди которых был один из главных участников «Адской группы», бывавший на заседаниях смертников в «Аду» и «Чебышах».
Уже в конце восьмидесятых годов он появился в Москве и сделался постоянным
сотрудником «Русских ведомостей» как переводчик, кроме того, писал в «Русской мысли». В Москве ему жить было рискованно, и он ютился по маленьким ближайшим городкам, но часто наезжал в Москву, останавливаясь у друзей. В редакции, кроме самых близких людей, мало кто
знал его прошлое, но с друзьями он делился своими воспоминаниями.
В лице Вахрушки хитрый старик приобрел очень хорошего
сотрудника. Вахрушка был человек бывалый, насмотрелся всячины, да и свою округу
знал как пять пальцев. Потом он был с бедной приуральской стороны и
знал цену окружавшему хлебному богатству, как никто другой.
«Ты
знаешь, Пушкин, что я отнюдь не литератор, и, вероятно, удивляешься, что я попал некоторым образом в
сотрудники журнала.