Неточные совпадения
Крепостным правом они особенно не возмущались, но и не выходили крепостницами и в обращении с прислугой привозили с собой очень гуманный и порядочный тон. Этого, конечно, не было бы, если б там, в стенах казенного заведения, поощрялись
разные «вотчинные» замашки. Они не стремились к тому, что и тогда уже называлось «эмансипацией», и, читая
романы Жорж Занд, не надевали на себя никаких заграничных личин во вкусе той или другой героини.
Со мною отпустили
разных варений и сушений и пуда три
романов, которые я все и прочел.
С П.И. мы одинаково — он раньше несколькими годами — попали сразу по приезде в Петербург в сотрудники"Библиотеки для чтения". Там он при Дружинине и Писемском действовал по
разным отделам, был переводчиком
романов и составителем всяких статей, писал до десяти и больше печатных листов в месяц.
Все крепостническое, чиновничье, дворянско-сословное и благонамеренное так и взглянуло на
роман, и сам Иван Сергеевич писал, как ему противны были похвалы и объятия
разных господ, когда он приехал в Россию.
Этим было решительно все проникнуто среди тех, кого звали и"нигилистами". Движение стало настолько же разрушительно, как и созидательно. Созидательного, в смысле нового этического credo, оказывалось больше. То, что потом Чернышевский в своем
романе"Что делать?"ввел как самые характерные черты своих героев, не выдуманное, а только разве слишком тенденциозное изображение, с
разными, большею частию ненужными разводами.
В нашей беллетристике до конца XIX века
роман"В путь-дорогу", по своей программе, бытописательному и интеллигентному содержанию, оставался единственным. Появились в
разное время вещи из жизни нашей молодежи, но все это отрывочно, эпизодично.
Но в публике на
роман взглянули как на то, что французы называют
романом с намеками, то есть стали в нем искать
разных петербургских личностей, в том числе и очень высокопоставленных.
Центральную сцену в"Обрыве"я читал, сидя также над обрывом, да и весь
роман прочел на воздухе, на
разных альпийских вышках. Не столько лица двух героев. Райского и Волохова, сколько женщины: Вера, Марфенька, бабушка, а из второстепенных — няни, учителя гимназии Козлова — до сих пор мечутся предо мною, как живые, а я с тех пор не перечитывал
романа и пишу эти строки как раз 41 год спустя в конце лета 1910 года.
Неточные совпадения
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на
романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается в
разные платья в продолжение пьесы.
Желая чем-нибудь занять время, он сделал несколько новых и подробных списков всем накупленным крестьянам, прочитал даже какой-то том герцогини Лавальер, [«Герцогиня Лавальер» —
роман французской писательницы С. Жанлис (1746–1830).] отыскавшийся в чемодане, пересмотрел в ларце
разные находившиеся там предметы и записочки, кое-что перечел и в другой раз, и все это прискучило ему сильно.
Чичиков никогда не чувствовал себя в таком веселом расположении, воображал себя уже настоящим херсонским помещиком, говорил об
разных улучшениях: о трехпольном хозяйстве, о счастии и блаженстве двух душ, и стал читать Собакевичу послание в стихах Вертера к Шарлотте, [Вертер и Шарлотта — герои сентиментального
романа И.-В.
Тут был и Викентьев. Ему не сиделось на месте, он вскакивал, подбегал к Марфеньке, просил дать и ему почитать вслух, а когда ему давали, то он вставлял в
роман от себя целые тирады или читал
разными голосами. Когда говорила угнетенная героиня, он читал тоненьким, жалобным голосом, а за героя читал своим голосом, обращаясь к Марфеньке, отчего та поминутно краснела и делала ему сердитое лицо.
И Райский развлекался от мысли о Вере, с утра его манили в
разные стороны летучие мысли, свежесть утра, встречи в домашнем гнезде, новые лица, поле, газета, новая книга или глава из собственного
романа. Вечером только начинает все прожитое днем сжиматься в один узел, и у кого сознательно, и у кого бессознательно, подводится итог «злобе дня».