Мой товарищ по гимназии, впоследствии заслуженный профессор Петербургского университета В.А.Лебедев,
поступил к нам в четвертый класс и прямо стал слушать законоведение. Но он был дома превосходно приготовлен отцом, доктором, по латинскому языку и мог даже говорить на нем. Он всегда делал нам переводы с русского в классы словесности или математики, иногда нескольким плохим латинистам зараз. И кончил он с золотой медалью.
Неточные совпадения
Когда мы
к 1 сентября собрались после молебна, перед тем как расходиться по классам, нам, четвероклассникам,объявил инспектор, чтобы мы, поговорив дома с кем нужно, решили, как мы желаем учиться дальше: хотим ли продолжать учиться латинскому языку (нас ему учили с первого класса) для поступления в университет, или новому предмету, «законоведению», или же ни тому, ни другому. «Законоведы» будут получать чин четырнадцатого класса; университетские — право
поступить без экзамена, при высших баллах; а остальные — те останутся без латыни и знания русских законов и ничего не получат; зато будут гораздо меньше учиться.
Те месяцы, которые протекли между выпускным экзаменом и отъездом в Казань с правом
поступить без экзамена, были полным расцветом молодой души. Все возраставшая любовь
к сестре, свобода, права взрослого, мечты о студенчестве, приволье деревенского житья, все в той же Анкудиновке, дружба с умными милыми девушками, с оттенком тайной влюбленности, ночи в саду, музыка, бесконечные разговоры, где молодость души трепетно изливается и жаждет таких же излияний. Больше это уже не повторилось.
Контский заезжал и
к нам, в нашу студенческую квартирку; но в ученики, как
к виртуозу, Балакирев
к нему не
поступил.
Сестра моя вышла замуж в Нижнем за местного дворянина, учившегося в Дерпте как раз в те годы, когда С.Ф.Уваров, приехав из-за границы,
поступил в"Рутению"и готовился потом
к магистерскому экзамену.
Тогда-то он и был вынужден
поступить на службу столоначальником в военное министерство и бился до назначения его в Варшаву профессором в главную школу, потом в университет, и получения места редактора"Варшавского дневника"с хорошим окладом и огромной казенной квартирой. Но это случилось уже
к 70-му году.
И эта м-lie Delnord через два года в Петербурге
поступила в труппу Александрийского театра под именем Северцевой, лично познакомилась с"суровым"критиком ее парижских дебютов, а еще через год, в ноябре 1872 года, сделалась его женою и покинула навсегда сцену. И то, что могло в других условиях повести
к полному нежеланию когда-либо узнать друг друга — кончилось сближением, которое повело
к многолетнему браку,
к полному единению во всех испытаниях и радостях совместной жизни.
Ткачев
поступил в дальнейшую радикальную выучку
к Благосветлову, редактору"Русского слова", а потом журнала"Дело". Там и выработался из него самый суровый и часто бранчивый критик писаревского пошиба, но еще бесцеремоннее в своих приемах и языке. Он, как известно, доходил до того, что Толстого, автора"Войны и мира", называл именем юродивого — Ивана Яковлевича Корейши!
Николай Петрович в то время только что переселился в новую свою усадьбу и, не желая держать при себе крепостных людей, искал наемных; хозяйка, с своей стороны, жаловалась на малое число проезжающих в городе, на тяжелые времена; он предложил ей
поступить к нему в дом в качестве экономки; она согласилась.
Поступив к нему, я тотчас заметил, что в уме старика гнездилось одно тяжелое убеждение — и этого никак нельзя было не заметить, — что все-де как-то странно стали смотреть на него в свете, что все будто стали относиться к нему не так, как прежде, к здоровому; это впечатление не покидало его даже в самых веселых светских собраниях.
Когда Маслова
поступила к ним, Марья Павловна почувствовала к ней отвращение, гадливость. Катюша заметила это, но потом также заметила, что Марья Павловна, сделав усилие над собой, стала с ней особенно ласкова и добра. И ласка и доброта такого необыкновенного существа так тронули Маслову, что она всей душой отдалась ей, бессознательно усваивая ее взгляды и невольно во всем подражая ей. Эта преданная любовь Катюши тронула Марью Павловну, и она также полюбила Катюшу.
Чертопханов чуть не обезумел от радости, но и не подумал о водке: с самого того дня, как Малек-Адель
поступил к нему, он капли в рот не брал.
Долго расставались они с Кирсановым, и не могли расстаться: «завтра отправляюсь на свою должность», и одно завтра проходило за другим: плакали, плакали, и все сидели обнявшись, пока уже сама актриса, знавшая, по какому случаю
поступает к ней горничная, приехала за нею сама: догадалась, почему горничная долго не является, и увезла ее от продления разлуки, вредного для нее.
Неточные совпадения
А это, в свою очередь, доказывает, как шатки теории вообще и как мудро
поступают те военачальники, которые относятся
к ним с недоверчивостью.
Он не верит и в мою любовь
к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает, что я не брошу сына, не могу бросить сына, что без сына не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я
поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает, что я не в силах буду сделать этого».
Когда стали наконец
поступать бумаги
к генерал-губернатору, бедный князь ничего не мог понять.
— Позвольте, почтеннейший, вновь обратить вас
к предмету прекращенного разговора. Я спрашивал вас о том, как быть, как
поступить, как лучше приняться… [Далее в рукописи отсутствуют две страницы. В первом издании второго тома «Мертвых душ» (1855) примечание: «Здесь в разговоре Костанжогло с Чичиковым пропуск. Должно полагать, что Костанжогло предложил Чичикову приобрести покупкою именье соседа его, помещика Хлобуева».]
— В том-то и дело, что премерзейшее дело! Говорят, что Чичиков и что подписано завещание уже после смерти: нарядили какую-то бабу, наместо покойницы, и она уж подписала. Словом, дело соблазнительнейшее. Говорят, тысячи просьб
поступило с разных сторон.
К Марье Еремеевне теперь подъезжают женихи; двое уж чиновных лиц из-за нее дерутся. Вот какого роду дело, Афанасий Васильевич!