Неточные совпадения
Я его видел тогда
в трех ролях: Загорецкого, Хлестакова и Вихорева («Не
в свои сани не садись»). Хлестаков выходил у него слишком «умно», как замечал кто-то
в «Москвитянине» того времени.
Игра была бойкая, приятная, но без той особой ноты
в создании наивно-пустейшего хлыща, без которой Хлестаков не будет понятен. И этот оттенок впоследствии (спустя с лишком двадцать лет) гораздо более удавался М.П.Садовскому, который долго
оставался нашим лучшим Хлестаковым.
Скрипку я оставил, когда к переходу
в Дерпт мною овладела точная наука, но вкус к музыке
остался, и я
в Дерпте,
в доме князей Д[ондуко]вых, постоянно слушал хорошую фортепьянную
игру и пение,
в котором и сам участвовал.
В Петербурге я не
оставался равнодушным ко всему тому, что там исполнялось
в течение сезона. Но, повторяю, тогдашние любители не шли дальше виртуозности
игры и пения арий и романсов. Число тех, кто изучал теорию музыки, должно было сводиться к ничтожной кучке. Да я и не помню имени ни одного известного профессора"генерал-баса", как тогда называли теорию музыки.
Неточные совпадения
Левин положил брата на спину, сел подле него и не дыша глядел на его лицо. Умирающий лежал, закрыв глаза, но на лбу его изредка шевелились мускулы, как у человека, который глубоко и напряженно думает. Левин невольно думал вместе с ним о том, что такое совершается теперь
в нем, но, несмотря на все усилия мысли, чтоб итти с ним вместе, он видел по выражению этого спокойного строгого лица и
игре мускула над бровью, что для умирающего уясняется и уясняется то, что всё так же темно
остается для Левина.
А Базаров между тем ремизился да ремизился. [Ремизиться — Ремиз (
в карточной
игре) — штраф за недобор установленного числа взяток.] Анна Сергеевна играла мастерски
в карты, Порфирий Платоныч тоже мог постоять за себя. Базаров
остался в проигрыше хотя незначительном, но все-таки не совсем для него приятном. За ужином Анна Сергеевна снова завела речь о ботанике.
Держа руки
в карманах, бесшумно шагая по мягкому ковру, он представил себе извилистый ход своей мысли
в это утро и
остался доволен ее
игрой. Легко вспоминались стихи Федора Сологуба:
Как ей быть?
Оставаться в нерешительном положении нельзя: когда-нибудь от этой немой
игры и борьбы запертых
в груди чувств дойдет до слов — что она ответит о прошлом! Как назовет его и как назовет то, что чувствует к Штольцу?
Я
остался и вслушивался
в треск кузнечиков, доносившийся с берега,
в тихий плеск волн; смотрел на
игру фосфорических искр
в воде и на дальние отражения береговых огней
в зеркале залива.