Неточные совпадения
Про эту
встречу и дальнейшее знакомство с Гончаровым я имел уже случай говорить в печати — в последний раз и в публичной беседе
на вечере, посвященном его памяти в Петербурге, и не хотел бы здесь повторяться. Вспомню только то, что тогда было для меня в этой
встрече особенно освежающего и ценного, особенно после потери, какую я пережил в лице Герцена. Тут
судьба, точно нарочно, посылала мне за границей такое знакомство.
Неточные совпадения
Когда он ушел, ужасная грусть стеснила мое сердце.
Судьба ли нас свела опять
на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная, что меня
встретит?.. и как мы встретимся?.. и потом, она ли это?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною. Всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те же звуки… Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!
Но зачем же, спрашивал он всегда, зачем же такая важная, такая решительная для него и в то же время такая в высшей степени случайная
встреча на Сенной (по которой даже и идти ему незачем) подошла как раз теперь к такому часу, к такой минуте в его жизни, именно к такому настроению его духа и к таким именно обстоятельствам, при которых только и могла она, эта
встреча, произвести самое решительное и самое окончательное действие
на всю
судьбу его?
— После я
встречал людей таких и у нас,
на Руси, узнать их — просто: они про себя совсем не говорят, а только о
судьбе рабочего народа.
Райский, живо принимая впечатления, меняя одно
на другое, бросаясь от искусства к природе, к новым людям, новым
встречам, — чувствовал, что три самые глубокие его впечатления, самые дорогие воспоминания, бабушка, Вера, Марфенька — сопутствуют ему всюду, вторгаются во всякое новое ощущение, наполняют собой его досуги, что с ними тремя — он связан и той крепкой связью, от которой только человеку и бывает хорошо — как ни от чего не бывает, и от нее же бывает иногда больно, как ни от чего, когда
судьба неласково дотронется до такой связи.
«Хоть бы красоты ее пожалел… пожалела… пожалело… кто? зачем? за что?» — думал он и невольно поддавался мистическому влечению верить каким-то таинственным, подготовляемым в человеческой
судьбе минутам, сближениям,
встречам, наводящим человека
на роковую идею,
на мучительное чувство,
на преступное желание, нужное зачем-то, для цели, неведомой до поры до времени самому человеку, от которого только непреклонно требуется борьба.