Казань как город, как пункт тогдашней культурной жизни приволжского края, уже не могла быть для меня чем-нибудь внушительным, невиданным. Поездка в Москву дала мне запас впечатлений, после которых большой губернский
город показался мне таким же Нижним, побойчее, пообширнее, но все-таки провинцией.
Неточные совпадения
Помню его, уже позднее, в один из приемных дней,
кажется в именины моей бабушки, когда весь
город приезжал ее поздравлять.
Не скажу, чтобы и уличная жизнь
казалась мне «столичной»; езды было много, больше карет, чем в губернском
городе; но еще больше простых ванек. Ухабы, грязные и узкие тротуары, бесконечные переулки, маленькие дома — все это было, как и у нас. Знаменитое катанье под Новинским напомнило, по большому счету, такое же катанье на Масленице в Нижнем, по Покровке — улице, где я родился в доме деда. Он до сих пор еще сохранился.
Древняя Москва только скользнула по мне. Кремль, соборы, Чудов монастырь, Грановитая палата — все это быстро промелькнуло предо мною, но без старины Москва
показалась бы только огромным губернским
городом, не больше. Что-то таинственное и величавое осталось в памяти, и в этой рамке поездка в Москву получила еще большее значение в моей только что открывающейся юношеской жизни.
Ректора никто не боялся. Он никогда не
показывался в аудиториях, ничего сам не читал, являлся только в церковь и на экзамены. Как известный астроном, Симонов считался как бы украшением
города Казани рядом с чудаком, уже выживавшим из ума, — помощником попечителя Лобачевским, большой математической величиной.
Тогда еще не существовало"Артистического кружка", и интеллигенции негде было собираться, и Москва вообще в каждый мой приезд все больше и больше
казалась мне огромным губернским
городом.
Актер Фюрст, создатель театра в Пратере, был в ту пору еще свежий мужчина, с простонародной внешностью бюргера из мужиков,
кажется, с одним вставным фарфоровым глазом, плотный, тяжелый, довольно однообразный, но владеющий душой своей публики и в диалоге, и в том, как он пел куплеты и песенки в тирольском вкусе. В нем давал себя знать австрийский народный кряж, с теми бытовыми штрихами, какие дает венская жизнь мелкого бюргерства, особенно в демократических кварталах
города.
А ими, наконец, так голову набил, // Что вздумал в
город показаться, // Чтоб силой там повеличаться.
А город, окутанный знойным туманом и густевшими запахами соленой рыбы, недубленых кож, нефти, стоял на грязном песке; всюду, по набережной и в пыли на улицах, сверкала, как слюда, рыбья чешуя, всюду медленно шагали распаренные восточные люди, в тюбетейках, чалмах, халатах; их было так много, что
город казался не русским, а церкви — лишними в нем.
Видневшаяся мне в окно часть
города показалась противною; идущие и едущие людишки, должно быть, были ужасная все дрянь; лошаденки у извозчиков преплохие; церкви все какие-то маленькие.
Бьет час, и весь этот людской сброд, измученный отчасти беготней, отчасти легкомыслием, отчасти праздностью, сосредоточивается за табльдотами. На некоторое время
город кажется пустым.
Неточные совпадения
Случилось ему, правда, встретить нечто подобное в вольном
городе Гамбурге, но это было так давно, что прошлое
казалось как бы задернутым пеленою.
Но без этого занятия жизнь его и Анны, удивлявшейся его разочарованию,
показалась ему так скучна в итальянском
городе, палаццо вдруг стал так очевидно стар и грязен, так неприятно пригляделись пятна на гардинах, трещины на полах, отбитая штукатурка на карнизах и так скучен стал всё один и тот же Голенищев, итальянский профессор и Немец-путешественник, что надо было переменить жизнь.
Ей
казалось натурально и просто видеть сына, когда она будет в одном с ним
городе; но по приезде в Петербург ей вдруг представилось ясно ее теперешнее положение в обществе, и она поняла, что устроить свидание было трудно.
В
городе же он постоянно
казался беспокоен и настороже, как будто боясь, чтобы кто-нибудь не обидел его и, главное, ее.
Когда половой все еще разбирал по складам записку, сам Павел Иванович Чичиков отправился посмотреть
город, которым был, как
казалось, удовлетворен, ибо нашел, что
город никак не уступал другим губернским
городам: сильно била в глаза желтая краска на каменных домах и скромно темнела серая на деревянных.