Неточные совпадения
На что уж наш дом был старинный и строгий: дед-генерал из «гатчинцев», бабушка — старого закала барыня, воспитанная еще
в конце XVIII
века! И
в таком-то семействе вырос младший мой дядя, Н.П.Григорьев, отданный
в Пажеский корпус по лично выраженному желанию Николая и очутившийся
в 1849 году замешанным
в деле Петрашевского, сосланный на каторгу, где нажил медленную душевную болезнь.
Управлялся он городской дирекцией. Это отзывалось уже новыми порядками. Общий строй игры и постановки пьес для губернского города — совсем не плохие, никак не хуже (по тогдашнему времени), чем, например, частные театры Петербурга и Москвы и
в конце XIX
века, прикидывая их к уровню образцовых сцен, за исключением, конечно, Художественного театра.
В нашей беллетристике до
конца XIX
века роман"
В путь-дорогу", по своей программе, бытописательному и интеллигентному содержанию, оставался единственным. Появились
в разное время вещи из жизни нашей молодежи, но все это отрывочно, эпизодично.
Да тогда и не существовало еще таких полистных плат, как
в конце XIX
века или теперь для любимцев публики
в разных сборниках и альманахах.
Возьму случай из моего писательства за
конец XIX
века. Я уже больше двадцати лет был постоянным сотрудником, как романист, одного толстого журнала. И вот под заглавием большого романа я поставил
в скобках:"Посвящается другу моему Е.П.Л.". И как бы вы думали? Редакция отказалась поставить это посвящение из соображений, которых я до сих не понимаю.
Всего раз привелось мне, уже
в конце XIX
века, быть у него
в его собственном доме и видеть его обстановку.
Дело художественного образования привилось
в Мюнхене более, чем где-либо
в Германии, и к
концу XIX
века Мюнхен сделался центром новейшего немецкого модернизма. И вообще теперешний Мюнхен (я попадал
в него и позднее, и последний раз не дальше как летом 1908 ji 1910 годов) стал гораздо богаче творческими силами, выработал
в себе очень своеобразную жизнь не только немецкой, но и международной молодежи, стекающейся туда для работы и учения.
Народ создал и свой особый диалект, на котором венцы и до сих пор распевают свои песни и пишут пьесы. Тогда же был и расцвет легкой драматической музыки, оперетки, перенесенной из Парижа, но получившей там
в исполнении свой особый пошиб. Там же давно, уже с
конца XVIII
века, создавался и театр жанрового, местного репертуара, и та форма водевиля, которая начала называться"Posse".
Вышло это оттого, что Вена
в те годы была совсем не город крупных и оригинальных дарований, и ее умственная жизнь сводилась, главным образом, к театру, музыке, легким удовольствиям, газетной прессе и легкой беллетристике весьма не первосортного достоинства. Те венские писатели, которые приподняли австрийскую беллетристику к
концу XIX
века, были тогда еще детьми. Ни один романист не получил имени за пределами Австрии. Не чувствовалось никаких новых течений, хотя бы и
в декадентском духе.
Уже
в конце века и в начале нового века странный мыслитель Н. Федоров, русский из русских, тоже будет обосновывать своеобразный анархизм, враждебный государству, соединенный, как у славянофилов, с патриархальной монархией, которая не есть государство, и раскроет самую грандиозную и самую радикальную утопию, какую знает история человеческой мысли.
И чем старше я становилась, тем более это во мне, сознанием, укреплялось: сын Пушкина — тем, что был сын Пушкина, был уже памятник. Двойной памятник его славы и его крови. Живой памятник. Так что сейчас, целую жизнь спустя, я спокойно могу сказать, что в наш трехпрудный дом,
в конце века, в одно холодное белое утро пришел Памятник-Пушкина.
— Chère Антонина Сергеевна! — крикнул Нике, стоявший позади кресла своей матери. — Vous n'êtes pas fin de siècle. По крайней мере, on a le courage de son opinion!.. Ventrebleu! [Вы словно бы не живете
в конце века. Теперь не боятся иметь свое мнение!.. Черт возьми! (фр.).] A прежде только напивались и пели бурлацкие песни.
Неточные совпадения
А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце пришлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал: «Не жаль расстаться с светом. Дай бог и всякому такой кончины! Пусть же славится до
конца века Русская земля!» И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно отошедшим старцам, как умеют биться на Русской земле и, еще лучше того, как умеют умирать
в ней за святую веру.
Белое лицо ее казалось осыпанным мукой, голубовато-серые, жидкие глаза прятались
в розовых подушечках опухших
век, бесцветные брови почти невидимы на коже очень выпуклого лба, льняные волосы лежали на черепе, как приклеенные, она заплетала их
в смешную косичку, с желтой лентой
в конце.
— Да, это — закон: когда жизнь становится особенно трагической — литература отходит к идеализму, являются романтики, как было
в конце восемнадцатого
века…
Или вовсе ничего не скажет, а тайком поставит поскорей опять на свое место и после уверит барина, что это он сам разбил; а иногда оправдывается, как видели
в начале рассказа, тем, что и вещь должна же иметь
конец, хоть будь она железная, что не
век ей жить.
Повыситься из статских
в действительные статские, а под
конец, за долговременную и полезную службу и «неусыпные труды», как по службе, так и
в картах, —
в тайные советники, и бросить якорь
в порте,
в какой-нибудь нетленной комиссии или
в комитете, с сохранением окладов, — а там, волнуйся себе человеческий океан, меняйся
век, лети
в пучину судьба народов, царств, — все пролетит мимо его, пока апоплексический или другой удар не остановит течение его жизни.