— Послушай, Степа, одно из двух: или ты меня считаешь женщиной навеки погибшей, и тогда брось меня, я не стою ни твоей дружбы, ни твоей помощи. Или ты не совсем в меня изверился, и в таком случае не щади меня, начинай говорить со мной
так, как следует.
Неточные совпадения
Степа поделом их называет идиотами. Ну что может быть отвратительнее Паши Узлова?
Какое животное! Я не знаю отчего, но когда он ко мне подходит, точно
какая гадина подползет. Этаких людей женщинам совсем не
следует и принимать. Как-то я с ним танцевала мазурку. Что он
такое мне говорил! Есть книжечка:"Un million de calembours"; [«Миллион каламбуров» (фр.).]
так он оттуда все выкрадывает. И ржет,
как какая-нибудь лошадь, после каждой глупости. Я еще удивляюсь,
как мы рукава не кусаем с
такими мужчинами.
Эту фразу она выговорила, краснея и пожимаясь. К ней жантильность идет,
как к корове седло. Тут я почувствовала, что над этой женщиной
следует смеяться. Я сидела перед ней,
как невежда; но я была все-таки искреннее.
Вот я опять завралась. Совсем не это я должна сказать. Если сама судьба устроила
так, что мне
следует жить в свете, то моя совесть зависит от меня. Нет ничего глупее,
как киснуть и плакаться!
Какая я смешная. Да почему я знаю, что именно составляет истинную супружескую любовь? Правда, есть неутешные вдовы, а я утешилась. Но тут может быть только разница количественная. Они посильнее любили мужей, я послабее. А все-таки я была жена, сделалась матерью, стало быть, мне
следует пребывать в девичестве.
— Чтобы дать себе значение и пользоваться
как следует даже всеми этими танцорами, их нужно держать от себя на известном расстоянии. А то они нынче
так ломаются с прелестнейшими женщинами, что даже гадко и смотреть.
Нельзя, видно, смотреть на мир падших женщин en bloc [в целом (фр.).] (
как любил выражаться Домбрович), спасать их насильно и признавать, что во всем мире действует одна и та же сила. Хорошо ли я делаю, что
так рассуждаю? Мне бы не
следовало ни на одну секунду разлучаться с Лизаветой Петровной. С ней только я дышу воздухом любви, правды и света.
Степа, выглянувши теперь из облаков, совсем точно преобразился. Он вовсе не
такой,
каким был до сих пор со мною. Сдержанность его исчезла. «Лекция кончилась!» Он произвел свой опыт и сделался просто моим приятелем. И странно: не из ложной гордости, но по внутреннему побуждению я не пристаю уже к нему с вопросами. Мне пока видно, за что
следует прежде всего взяться. И самому Степе будет приятнее знать, что я иду не на помочах, а сама.
Не вкусно мне пришлось это нравоучение. Но я все-таки должна сознаться, что г. Кротков вовсе не желал сказать грубость. Во мне выразилось неуместное любопытство, и он отвечал на него попросту, не светски, но
так как следует.
— Когда нужно привязываться, когда здоровый человек не может жить без женщины, нельзя же возмущаться тем, что pot-au-feu будет
такой,
каким ему быть
следует.
Ничего этого, по-настоящему, не было, то есть никакой сознательно поставленной цели, а все-таки, в конце концов, выходило так, что семейство Епанчиных, хотя и очень почтенное, было всё же какое-то не
такое, каким следует быть вообще всем почтенным семействам.
Неточные совпадения
Добчинский.То есть оно
так только говорится, а он рожден мною
так совершенно,
как бы и в браке, и все это,
как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже был совсем, то есть, законным моим сыном-с и назывался бы
так,
как я: Добчинский-с.
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не
так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того…
как там
следует — чтобы и уши не слыхали. Вот
как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и
следует за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого места упасть! И растянулся,
как черт знает что
такое. (Уходит; за ним Бобчинский.)
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами
следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а ищите вы себе
такого князя,
какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами!
Что происходит в тех слоях пучины, которые
следуют непосредственно за верхним слоем и далее, до самого дна? пребывают ли они спокойными, или и на них производит свое давление тревога, обнаружившаяся в верхнем слое? — с полною достоверностью определить это невозможно,
так как вообще у нас еще нет привычки приглядываться к тому, что уходит далеко вглубь.