Неточные совпадения
— Полно, Маша. Брось ты эти слова, никто никого не имеет права презирать! Ты могла бы сама выгнать меня за то, что я позволил себе насильно
ворваться в твою интимную
жизнь…
— Изволь, Маша, я сделаю по-твоему. Из дружбы к тебе, я
ворвался в твою тайную
жизнь насильно. Ты меня за это благодаришь теперь, ну и прекрасно. Я, вот видишь ли, враг всяких развиваний. Я не хочу
в жизни своей брать на себя роль наставника и руководителя с людьми, уже сложившимися.
Вот что совсем уж нехорошо — это Прокоп, который самым наглым образом
врывается в жизнь и отравляет лучшие, блаженнейшие минуты ее. Каждый день, утром и вечером, он влетает ко мне и начинает приставать и даже ругаться.
А он думал часто, сидя как убитый, в злом молчании, около нее, не слушая ее простодушного лепета, не отвечая на кроткие ласки: «Нет — это не та женщина, которая, как сильная река,
ворвется в жизнь, унесет все преграды, разольется по полям.
Неточные совпадения
Надобно признаться, дева-родильница совсем не идет
в холостую религию христианства. С нею невольно
врывается жизнь, любовь, кротость —
в вечные похороны,
в Страшный суд и
в другие ужасы церковной теодицеи.
Вообще
в это время под влиянием легенд старого замка и отрывочного чтения (
в списках) «Гайдамаков» Шевченка — романтизм старой Украины опять
врывался в мою душу, заполняя ее призраками отошедшей казацкой
жизни, такими же мертвыми, как и польские рыцари и их прекрасные дамы…
Впрочем, я с благодарностью вспоминаю об этих своеобразных состязаниях. Гимназия не умела сделать интересным преподавания, она не пыталась и не умела использовать тот избыток нервной силы и молодого темперамента, который не поглощался зубристикой и механическим посещением неинтересных классов… Можно было совершенно застыть от скуки или обратиться
в автоматический зубрильный аппарат (что со многими и случалось), если бы
в монотонную
жизнь не
врывались эпизоды этого своеобразного спорта.
Между тем там, за чертой этого заколдованного круга,
жизнь кипела, волновалась, бурлила. И вот, наконец, наступило время, когда старый наставник решился разорвать этот круг, отворить дверь теплицы, чтобы
в нее могла
ворваться свежая струя наружного воздуха.
Было время, когда «Современные известия» были самой распространенной газетой
в Москве и весьма своеобразной: с одной стороны,
в них печатались политические статьи, а с другой — они с таким же жаром
врывались в общественную городскую
жизнь и
в обывательщину. То громили «Коварный Альбион», то с не меньшим жаром обрушивались на бочки «отходников», беспокоивших по ночам Никиту Петровича Гилярова-Платонова, жившего на углу Знаменки и Антипьевского переулка,
в нижнем этаже, окнами на улицу.