Так они и не справились до появления Кузьмичева, что случилось часа через полтора, когда красная
полоса заката совсем побледнела и пошел девятый час. Сорвать пароход с места паром не удалось помощнику и старшему судорабочему, а завозить якорь принимались они до двух раз так же неудачно. На все это глядел Теркин и повторял при себя: «Помощника этого я к себе не возьму ни под каким видом, да и Андрей-то Фомич слишком уж с прохладцей капитанствует».
Я любил, бывало, засматриваться на такую бумагу, как засмотрелся, едучи, и на
полосу заката, и вовсе не заметил, как она угасла и как пред остановившимся внезапно экипажем вытянулась черная полоса каких-то городулек, испещренных огненными точками красного цвета, отражавшегося длинными и острыми стрелками на темных лужах шоссе, по которым порывистый ветер гнал бесконечную рябь.
Неточные совпадения
Блестела золотая парча, как ржаное поле в июльский вечер на
закате солнца;
полосы глазета напоминали о голубоватом снеге лунных ночей зимы, разноцветные материи — осеннюю расцветку лесов; поэтические сравнения эти явились у Клима после того, как он побывал в отделе живописи, где «объясняющий господин», лобастый, длинноволосый и тощий, с развинченным телом, восторженно рассказывая публике о пейзаже Нестерова, Левитана, назвал Русь парчовой, ситцевой и наконец — «чудесно вышитой по бархату земному шелками разноцветными рукою величайшего из художников — божьей рукой».
Но умирающий уже забыл о нем и молча метался. Думали, что началась агония, но, к удивлению, Колесников заснул и проснулся, хрипло и страшно дыша, только к
закату. Зажгли жестяную лампочку, и в чернеющий лес протянулась по-осеннему
полоса света. Вместе с людьми двигались и их тени, странно ломаясь по бревенчатым стенам и потолку, шевелясь и корча рожи. Колесников спросил:
Подошва горы, плоские песчаные берега, монастырь и отмели окутались уже тенью; одна только река, отражавшая круглые облака, обагренные последними вспышками
заката, вырезывалась в тени алой сверкающей
полосою.
Солнце висело под самым горизонтом, и красноватые лучи
заката врывались сквозь щели дырявой крыши пыльными
полосами.
Оба обернулись. За ними стоял старец и глядел вдаль, на
закат, на горы и воды, играющие золотыми, струистыми
полосами. На лице его стояла безмятежная, светлая улыбка.