Неточные совпадения
Христианские догматы — не интеллектуальные
теории, не метафизические учения,
а факты, видения, живой опыт.
Наивно было бы думать, что можно исповедовать кантианство как
теорию знания, как научную методологию,
а в самой жизни, в самом бытии быть чем угодно.
Но отсюда никак не следует, что
теория познания не предполагает психического и метафизического, т. е. не знаний, не дисциплин,
а самих сил бытия.
Но если трансцендентальное сознание есть объект,
а сама гносеология есть познание, то должно быть нечто предшествующее этому объекту, т. е. предшествующее трансцендентальному сознанию, и должна быть гносеология гносеологии,
теория гносеологического познания.
Этот методологический прием, заимствованный у критицистов, не только не обязателен для Лосского, но, как мы увидим, внутренне для него противоречив, так как его
теория знания не пропедевтическая,
а онтологическая и внутренне не может не быть таковой.
А это значит, что
теория восприятия мира зависит от онтологии.
Однако в конце он говорит: «Наш мистический эмпиризм особенно подчеркивает органическое, живое единство мира,
а потому на почве нашей
теории знания должна вырасти онтология, близкая по содержанию к онтологии древних или новейших рационалистов».
Учение о богочеловечестве Христа, христологические догматы — факты, мистические факты вселенской истории,
а не
теории, не умственные доктрины, не отвлеченные построения, как то хотят представить рационалисты.
Не познание наше о мире и не интеллектуальные наши
теории меняются в зависимости от того, что мы мним о Христе,
а сам мир и само наше существование меняются от этого.
На вселенских соборах дело шло не о философских
теориях,
а о жизни и смерти, о религиозном восприятии таинственных реальностей.
Теории прогресса позитивистов всегда считают зло категорией прошлого,
а добро — категорией будущего.
Неточные совпадения
А это, в свою очередь, доказывает, как шатки
теории вообще и как мудро поступают те военачальники, которые относятся к ним с недоверчивостью.
Что клевер сеяли только на шесть,
а не на двадцать десятин, это было еще досаднее. Посев клевера, и по
теории и по собственному его опыту, бывал только тогда хорош, когда сделан как можно раньше, почти по снегу. И никогда Левин не мог добиться этого.
— Да моя
теория та: война, с одной стороны, есть такое животное, жестокое и ужасное дело, что ни один человек, не говорю уже христианин, не может лично взять на свою ответственность начало войны,
а может только правительство, которое призвано к этому и приводится к войне неизбежно. С другой стороны, и по науке и по здравому смыслу, в государственных делах, в особенности в деле воины, граждане отрекаются от своей личной воли.
Он очень страдал и теперь страдает от мысли, что теорию-то сочинить он умел,
а перешагнуть-то, не задумываясь, и не в состоянии, стало быть человек не гениальный.
А вы ведь вашей
теории уж больше не верите, — с чем же вы убежите?