Неточные совпадения
Человек, предоставленный самому себе, оставленный
с самим собой и своим «человеческим», бессилен и немощен, ему не открывается истина, не раскрывается для него смысл бытия, не доступен ему разум вещей.
Только оставленный
с самим собою
человек,
человек покинутый, изолированный мог и должен был создать философию Канта.
Протестантизм порвал мистические нити, связывавшие
человека с церковью,
с соборностью,
с душою мира, т. е.
с бытием и таинственной его преемственностью.
Протестантизм, порвав
с объективным бытием, перевел
человека в мир внутренней субъективности и тем породил крайнюю, отвлеченную духовность.
Афанасий Великий не обладал философским умом Оригена; он был не философ, а простой
человек, почти младенец по сравнению
с Оригеном.
Рационалистический позитивизм есть одна из форм замены веры знанием, гностицизм и теософия — другая форма того же; первая форма — для
людей, лишенных фантазии и воображения, дорожащих ограничениями знания, вторая форма — для
людей с фантазией и воображением, дорожащих расширением сферы знания.
Дуализм этот очень соблазняет современного культурного
человека, уже не мирящегося
с полным отрицанием веры, в глубине сердца своего жаждущего веры, но не имеющего сил преодолеть рационализм сознания.
Человек остался одиноким сам
с собой, перед бездной пустоты, отрезанным от живой конкретности, и ему осталось лишь постулировать утешительное, лишь субъективно воссоздавать утерянную божественность в мире.
Нужно совершить переизбрание, избрать новый объект любви, т. е. отречься от старой любви к данной действительности, уже мне гарантированной, мне навязанной, сбросить
с себя ветхого
человека и родиться к новой жизни в новой, иной действительности.
Знание есть доверие к ограниченному, земному кругозору; в акте научного знания
человек стоит на месте,
с которого не все видно, виден лишь небольшой кусок.
Без Бога, без божественного сознания не только Бога, но и мира и
человека нельзя познать, так как рациональность субъекта ничего не может поделать
с иррациональностью объекта.
Человек потому постигает тайну вселенной, что он одного
с ней состава, что в нем живут те же стихии, действует тот же разум.
Ни один из боровшихся и страдавших не войдет в рай будущего, и нет
с этим будущим живой, реальной связи ни у одного
человека.
Связь
человека с будущим человечеством в порядке смертной природы — фиктивна, иллюзорна; связь эта есть результат гипноза, безумного самообмана.
[Уже после напечатания моего этюда «О происхождении зла и смысле истории» я познакомился
с интересной книгой В. А. Кожевникова о Н. Ф. Федорове, замечательном
человеке и мыслителе.
Человек должен стать внутренне свободным, достойным свободы и вечной жизни, действительно перестать быть рабом, а не надевать костюм свободного, не казаться могущественным: он должен сознать свой грех, в котором участвовал, и религиозную связь свою
с искуплением.
Освобождение зверя
с бушующим в нем хаосом не есть освобождение
человека, так как подлинный
человек есть часть божественной гармонии.
Для восточных верований в метемпсихоз плоть
человека не имеет никакого значения; душа
человека может перейти в кошку, и потому нет смысла жизни, смысла земной истории, так как смысл этот тесно связан
с утверждением безусловного значения плоти.
Человек в поте лица своего добывает хлеб свой из проклятой земли; жена
человека рождает в муках;
человек и жена его умирают
с роковой неизбежностью и рождают смертное.
В исторической судьбе человечества неизменно сопутствует ему Промысел Божий; в истории есть сфера перекрещивающегося соединения человечества
с Божеством, есть мистическая церковь, в которой восстанавливается человечество в своей свободе и достоинстве, которая предупреждает окончательную гибель
человека, поддерживает его в минуты ужаса и переходящего все границы страдания.
Мистерия кровавого жертвоприношения должна была совершиться, чтобы произошло соединение
человека с Божеством.
Жертва, принесенная
человеком, его кровь и страдания, не может искупить греха, не спасает, так как не соответствует всей безмерности содеянного преступления и не есть еще действие совместное
с Богом, не есть еще богодейство.
Богу нужны не жертвы и истязания, а свободная любовь
человека, свободное соединение человеческого
с божеским.
Великое чудо, которого ждет
человек и
с ним весь мир, — когда все наши мертвецы встанут из гробов и оживут, совершится лишь в конце истории, к нему все мы должны готовиться.
О, мы прекрасно знаем, что средневековые
люди нередко были полны грубости и жестокости, что средневековая теократия была подменой власти Божьей властью человеческой, что
с веками этими связана инквизиция и суеверия, но все это только подчеркивает двойственный и сложный характер эпохи.
Назревает сознание, что правда о
человеке может быть открыта и утверждена лишь вместе
с правдой о Боге, что истинный гуманизм заключается в религии богочеловечества.
Достоинство
человека — в его жизни, а не в смерти, в соединении духа
с плотью, а не в отделении духа от плоти, в соединении индивидуальной судьбы личности
с исторической судьбой мира, а не в отделении личной судьбы от мировой.
Вся историческая драма религии Нового Завета в том, что Новый Завет
человека с Богом, Завет любви и свободы не был еще соборным соединением человечества
с Божеством.
Новое религиозное сознание Третьего Завета изобличит ложь старых теократий, смешавших человеческое
с божеским, и новых демократий, обожествивших человеческое, и поведет к новой и вечной теократии, в которой власть будет подлинно божеской, а
человек, подчинившийся этой власти, будет поднят на высоту божественную.
Ложная идеология страдания, отождествляющая всякую любовь
с состраданием, требует от
человека, чтобы всякое страдание было разделено им, принято на себя.
Есть круговая соборная ответственность всех
людей за всех, каждого за весь мир, все
люди — братья по несчастью, все
люди участвовали в первородном грехе, и каждый может спастись лишь вместе
с миром.
Человек достоин жалости; ко всякому
человеку должно относиться
с добротой; но зло недостойно никакой жалости; к злу должно быть беспощадное отношение.
Человек обязан нести бремя свободы, не имеет права сбросить
с себя это бремя.
Великий Инквизитор у Достоевского, враг свободы и враг Христа, говорит
с укором Христу: «Ты возжелал свободной любви
человека, чтобы свободно пошел он за Тобой, прельщенный и плененный Тобою».
Еретический рационализм признает Христа или только Богом, или только
человеком, но не постигает тайны Богочеловека, тайны совершенного соединения природы божеской
с природой человеческой; он признает в Христе одну лишь волю и не постигает совершенного соединения в Христе двух воль, претворения воли человеческой в волю Бога; он готов признать Троичность Божества, но так, чтобы не нарушить закона тождества и противоречия, так, что «один» и «три» в разное время о разном говорят.
С трудом можно напомнить современным
людям, что догматы — видения, встречи, что догматы раскрываются лишь в мистическом озарении, что через них дан выход в мир иной.
Проблема теургии есть проблема творчества, но не всякого творчества, а того лишь, в котором
человек творит вместе
с Богом, творчества религиозного.
В злой, темной теургии совершается соединение
человека с дьяволом и творится лжебытие, небытие, но это уже не теургия.
Действительность современного Парижа так ужасает и отвращает его, что слаще ему задыхаться и рисковать жизнью в экзотически чувственной атмосфере созданных им искусственных запахов, чем жить
с современными
людьми и отдаваться их интересам.
Идея обожествления
человека у Мейстера Эккерта и германских мистиков получена
с Востока, от Дионисия Ареопагита, развивалась в протесте против католического разобщения
человека и Божества и ведет к пантеизму.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться
с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Ляпкин-Тяпкин, судья,
человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Переход от страха к радости, от низости к высокомерию довольно быстр, как у
человека с грубо развитыми склонностями души.
X л е
с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный
человек. Теперь другое дело.
А вы — стоять на крыльце, и ни
с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь
с просьбою, а хоть и не
с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)