Это вселенское религиозное миропонимание и мироощущение, к которому современный мир идет разными путями и с
разных концов, прежде всего остро ставит вопрос о смысле мировой истории, о религиозном соединении судьбы личности и судьбы вселенной.
До Христа мир не знал вселенской религии; все религии были национальными и ограниченными, но мир шел с
разных концов к вселенскому религиозному сознанию, к вселенской религии.
Он сидел, курил, уставая сидеть — шагал из комнаты в комнату, подгоняя мысли одну к другой, так провел время до вечерних сумерек и пошел к Елене. На улицах было не холодно и тихо, мягкий снег заглушал звуки, слышен был только шорох, похожий на шепот. В
разные концы быстро шли разнообразные люди, и казалось, что все они стараются как можно меньше говорить, тише топать.
Остальные все продолжали молчать, все глядели и меня разглядывали; но мало-помалу с
разных концов комнаты началось хихиканье, еще тихое, но все хихикали мне прямо в глаза. Васин и Крафт только не хихикали. С черными бакенами тоже ухмылялся; он в упор смотрел на меня и слушал.
Мы с бароном делали наблюдения над всеми сидевшими за столом лицами, которые стеклись с
разных концов мира «для стяжаний», и тихонько сообщали друг другу свои замечания.
Это был очень смелый план, но Хиония Алексеевна не унывала, принимая во внимание то, что Привалов остановился в рублевом номере, а также некоторые другие материалы, собранные Матрешкой с
разных концов.
А между тем в тот же день Галактиону был прислан целый ворох всевозможных торговых книг для проверки. Одной этой работы хватило бы на месяц. Затем предстояла сложная поверка наличности с поездками в
разные концы уезда. Обрадовавшийся первой работе Галактион схватился за дело с медвежьим усердием и просиживал над ним ночи. Это усердие не по разуму встревожило самого Мышникова. Он под каким-то предлогом затащил к себе Галактиона и за стаканом чая, как бы между прочим, заметил:
Неточные совпадения
Вот как мы сделались приятелями: я встретил Вернера в С… среди многочисленного и шумного круга молодежи; разговор принял под
конец вечера философско-метафизическое направление; толковали об убеждениях: каждый был убежден в
разных разностях.
Когда же полковой писарь подал условие и гетьман приложил свою властную руку, он снял с себя чистый булат, дорогую турецкую саблю из первейшего железа, разломил ее надвое, как трость, и кинул врозь, далеко в
разные стороны оба
конца, сказав:
— Наверное — от боли. Тыкалось передним
концом, башкой, в
разные препятствия, испытывало боль ударов, и на месте их образовалось зрительное чувствилище, а?
Не дай Бог, когда Захар воспламенится усердием угодить барину и вздумает все убрать, вычистить, установить, живо, разом привести в порядок! Бедам и убыткам не бывает
конца: едва ли неприятельский солдат, ворвавшись в дом, нанесет столько вреда. Начиналась ломка, паденье
разных вещей, битье посуды, опрокидыванье стульев; кончалось тем, что надо было его выгнать из комнаты, или он сам уходил с бранью и с проклятиями.
Еще более призадумался Обломов, когда замелькали у него в глазах пакеты с надписью нужное и весьма нужное, когда его заставляли делать
разные справки, выписки, рыться в делах, писать тетради в два пальца толщиной, которые, точно на смех, называли записками; притом всё требовали скоро, все куда-то торопились, ни на чем не останавливались: не успеют спустить с рук одно дело, как уж опять с яростью хватаются за другое, как будто в нем вся сила и есть, и, кончив, забудут его и кидаются на третье — и
конца этому никогда нет!