Неточные совпадения
Фихте и Гегель идеалистически и рационалистически отрицали реальность, утверждали свободу лишь призрачно и иллюзорно, в онтологии их не
осталось места
для конкретной личности.
И
для него нет ни подлинной свободы, ни подлинной личности, ни подлинной реальности, он все еще
остается пантеистическим идеалистом.
Для познания научного я утверждаю прагматический позитивизм,
для познания высшего — мистический реализм,
для критической гносеологии — этой дурной метафизики — не
остается места.
Мистиками
остаются те, которые всегда ими были, те,
для которых вера выше знания и разумом не ограничивается,
для которых таинства и чудеса реальны и объективны.
Тайна соотношения между причиной и следствием
остается закрытой
для научного взгляда на мир.
Но эта связь причины со следствием
остается для науки неосмысленной, неразумной.
Поэтому опасность психологизма и антропологизма
остается лишь
для тех, которые не в силах совершить того акта самоотречения, через который человек приобщается к универсальному разуму.
Вне научного знания, в котором и дано всякое рационализированное бытие, а бытие
для них само уже есть продукт рационализирования,
остаются лишь иррациональные переживания, которые не есть бытие, которых нет.
Субъект и объект
остаются разорванными и
для волюнтаризма, и
для иррационализма, так как они не видят третьего начала, общего
для субъекта и объекта, — большого разума, Логоса.
Теория познания придет, наконец, к реализму, когда положит в свое основание новую, необычную
для отвлеченных философов идею, идею греха как источника всех категорий, источника самой противоположности субъекта и объекта, которая
остается тайной
для всех гносеологий.
Богочеловек явился в мир; мистический акт искупления совершился, но богочеловеческий путь истории еще не был найден, все еще
оставалось обширное поле
для подмены божеского человеческим,
для соблазнов князя этого мира, который всегда охотно подсказывает, как лучше устроить мир, когда Дух Святой не вдохновляет еще человечества.
Для мирян, в которых не было положительного зла, отравлявшего католическую иерархию, Христос не был внутренним,
оставался внешним; они подражали страданиям Христа, влюблялись в Христа, как во внешний объект, но не принимали Христа внутрь себя.
Сама возможность пророчеств основана на религиозном преодолении противоположности между свободой и необходимостью, которая
для рационалистического сознания
остается непримиримой антиномией.
Те, которые вносят государственную принудительность в дела церкви и веры, те верят лишь в видимое, чувственное, природное,
для них
остается закрытым сверхприродное, сверхчувственное, невидимое.
Для них все
оставалось разорванным, плоть мира не могла быть преображена, а духовность
оставалась в тех высших сферах, в которых она пребывала изначально.
Вл. Соловьев очень хорошо сказал, что
для гностиков мировой процесс протекал без прибыли, все
оставалось в прежнем состоянии, преображение не достигалось.
Для гностицизма никогда не достигается соединение и преосуществление, все
остается разорванным и на прежнем месте.
Для мистики нецерковной женственность
остается Евой, соблазняющей и расслабляющей, лишь
для церковной мистики является женственность в образе Девы Марии.
Рационалистические ереси не в силах постигнуть тайны соединения, тайны преосуществления, тайны полноты,
для них все
остается разъединенным, ничто не преображается,
для них существуют лишь осколки истины.
Для этого сознания Бог и человек, божественная и человеческая воля в Христе, дух и плоть, небо и земля так и
остаются несоединенными и несоединимыми, так как чудо претворения и преосуществления малому разуму недоступны.
Для него в жизни
остались только красота и искусство, все остальное опостылело ему.
Неточные совпадения
В краткий период безначалия (см."Сказание о шести градоначальницах"), когда в течение семи дней шесть градоначальниц вырывали друг у друга кормило правления, он с изумительною
для глуповца ловкостью перебегал от одной партии к другой, причем так искусно заметал следы свои, что законная власть ни минуты не сомневалась, что Козырь всегда
оставался лучшею и солиднейшею поддержкой ее.
Источник, из которого вышла эта тревога, уже замутился; начала, во имя которых возникла борьба, стушевались;
остается борьба
для борьбы, искусство
для искусства, изобретающее дыбу, хождение по спицам и т. д.
Однако ж она согласилась, и они удалились в один из тех очаровательных приютов, которые со времен Микаладзе устраивались
для градоначальников во всех мало-мальски порядочных домах города Глупова. Что происходило между ними — это
для всех
осталось тайною; но он вышел из приюта расстроенный и с заплаканными глазами. Внутреннее слово подействовало так сильно, что он даже не удостоил танцующих взглядом и прямо отправился домой.
Он прочел письмо и
остался им доволен, особенно тем, что он вспомнил приложить деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности. Главное же — был золотой мост
для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
А в душе Алексея Александровича, несмотря на полное теперь, как ему казалось, презрительное равнодушие к жене,
оставалось в отношении к ней одно чувство — нежелание того, чтоб она беспрепятственно могла соединиться с Вронским, чтобы преступление ее было
для нее выгодно.