Неточные совпадения
Бытие дано в начале, а не в
конце, его нельзя вывести, дедуцировать.
Дух этот боится того завершения,
конца, который дан в абсолютном
бытии.
И Лосский принужден допустить, что
бытие входит в знание, в суждение, разрывая пространство и время, что действительность дана нам вне времени и вне пространства, что в суждении присутствует и то, что было 1000 лет тому назад, и то, что находится на другом
конце мира.
Однако всем этим желаниям полагает
конец жалкая ограниченность индивидуального
бытия, приковывающая меня к ничтожному комку материи, моему телу, замыкающая меня в душную комнату и предоставляющая мне лишь тесный круг деятельности».
Конец мировой трагедии так же предвечно дан, как и ее начало; само время и все, что в нем протекает, есть лишь один из актов трагедии, болезнь
бытия в момент его странствования.
История человечества на земле есть трагедия
бытия в нескольких актах; она имеет начало и
конец, имеет неповторимые моменты внутреннего развивающегося действия; в ней каждое явление и действие имеет единственную ценность.
Ясно, что множественность и повторяемость в индийской философии и религии, отрицание смысла конкретной истории, допущение скитания душ по разным краям
бытия, по темным коридорам и индивидуального спасения этих душ путем превращения в новые и новые формы — все это несовместимо с принятием Христа и с надеждой на спасительный
конец истории мира.
Если Сын Божий есть Логос
бытия, Смысл
бытия, идея совершенного космоса, то Дух есть абсолютная реализация этого Логоса, этого Смысла, воплощение этой идеи не в личности, а в соборном единстве мира, есть обоженная до
конца душа мира.
Но, чтобы вступить окончательно на путь богочеловеческий, человечество, по-видимому, должно пройти до
конца соблазн отвлеченного гуманизма, попробовать на вершине исторического процесса, в поздний час истории устроиться самостоятельно на земле, стать на ноги, отвергнув все источники своего
бытия.
Неточные совпадения
Жестокая судьба государства есть в
конце концов судьба человека, его борьба с хаотическими стихиями в себе и вокруг себя, с изначальным природным злом, восхождение человека к высшему и уже сверхгосударственному
бытию.
В
конце концов на большей глубине открывается, что Истина, целостная истина есть Бог, что истина не есть соотношение или тождество познающего, совершающего суждение субъекта и объективной реальности, объективного
бытия, а есть вхождение в божественную жизнь, находящуюся по ту сторону субъекта и объекта.
Это, в
конце концов, ведет к отрицанию множественности
бытия и утверждению единого, одного чего-нибудь.
— Убери брюхо! Стоишь, как беременная баба! Как ружье держишь? Ты не дьякон со свечой! Что рот разинул, Карташов? Каши захотел? Где трыньчик? Фельдфебель, поставить Карташова на час после учения под ружье. Кан-налья! Как шинель скатал, Веденеев? Ни начала, ни
конца, ни
бытия своего не имеет. Балбес!
«Един бог во святой троице спокланяемый, он есть вечен, то есть не имеет ни начала, ни
конца своего
бытия, но всегда был, есть и будет».