Подлинная мистика, напр., мистика Я. Бёме, соединяет
исторические церкви и вероисповедания, углубляя религиозный опыт.
Неточные совпадения
В
исторической судьбе человечества неизменно сопутствует ему Промысел Божий; в истории есть сфера перекрещивающегося соединения человечества с Божеством, есть мистическая
церковь, в которой восстанавливается человечество в своей свободе и достоинстве, которая предупреждает окончательную гибель человека, поддерживает его в минуты ужаса и переходящего все границы страдания.
Хомяков идеализировал
историческое русское православие и часто бывал несправедлив к католичеству, но у него было верное чувство
церкви, бесконечно свободное.
Религиозное разграничение языческого государства и христианской
церкви, принуждения и свободы, закона и благодати есть великая
историческая задача, и выполнение ее столь же провиденциально, как некогда было провиденциально соединение
церкви и государства, взаимопроникновение новозаветной благодати и ветхозаветноязыческого закона.
Никогда еще мы не были так близки к окончательному осознанию той религиозной истины, что не только
Церковь как живая
историческая плоть — мистична, но что мистична и сама история с ее иррациональной плотью, и сама культура — мистична.
Оккультические кружки, оторванные от правды Вселенской
Церкви, не служащие
исторической судьбе народов, варящиеся в собственном соку, мельчают и вырождаются.
Церковь для нас не есть
церковь поместная, национальная, не есть даже
церковь православная в
историческом смысле этого слова, но
Церковь Вселенская, католическая,
Церковь космическая, хотя и неразрывно связанная с священным преданием, священством и таинствами.
Но проблема соединения
церквей есть вековечная, всемирно-историческая проблема Востока и Запада.
И здесь снова выступает огромное значение уже кристаллизованного, отлившегося в догматы, культ и быт церковного предания,
исторической церкви, которая всегда умеряет самозваные притязания от имени «церкви мистической», т. е. нередко от имени своей личной мистики (или же, что бывает еще чаще и особенно в наше время, одной лишь мистической идеологии, принимаемой по скудости мистического опыта за подлинную мистику).
Вся русская творческая религиозная жизнь XIX и XX века, начиная с Хомякова и славянофилов и до мыслителей начала XX века, обличали грехи русской
исторической церкви и нередко говорили более резкие вещи, чем Гекер.
Это пленение объективацией происходит в
исторической Церкви как социальном институте у книжников и фарисеев, в застывших ортодоксиях, в государстве, организующем дух, в законническом морализме, в формальном искусстве, претендующем на классицизм, в духе академичности, организующей и нормирующей познание, в законнической семье, подавляющей любовь, и т. п.
И вместе с тем он бунтует против всех исторических традиций и исторических святынь, с небывалым радикализмом отрицает
историческую церковь и историческое государство, не хочет никакой преемственности культуры.
Неточные совпадения
Церковь есть бесспорная реальность, и реальность духовно-мистическая, и реальность социально-историческая.
Отношения
церкви и государства есть одна из форм отношения духа и кесаря, но уже в форме
исторической объективации.
В известном смысле можно сказать, что
историческое христианство создано
церковью, религиозным коллективом как социологическим феноменом.
И это сильнее моих распрей с
церковью экстериоризированной в мире
историческом и социальном.
У него был пафос духовной свободы (этим проникнуто все его мышление), была гениальная интуиция соборности, которую он узрел не в
исторической действительности православной
церкви, а за ней.