Неточные совпадения
Но чувствуется ли возможность выхода, созревает ли внутренняя
сила для свыше посланного виденья истины о
знании и вере?
Кант так далеко заходит в своем рационализме, что для него вся действительность, все живое бытие есть продукт
знания, мышления: мир созидается категориями субъекта, и ничто не в
силах из этих тисков освободиться, ничего не является само по себе, независимо от того, что навязывается субъектом.
Но отсюда никак не следует, что теория познания не предполагает психического и метафизического, т. е. не
знаний, не дисциплин, а самих
сил бытия.
Гносеология сама по себе не в
силах разрешить этого вопроса; она может лишь констатировать, что
знание всегда упирается в веру, дальнейшее же углубление возможно лишь для метафизики.
«Поверив» в этот мир, мы стали «знать» его; от
силы веры нашей в этот мир
знание наше этого мира стало обязательным и твердым.
Гносеология рефлектирует над категориями, но не в
силах понять источник категорий и причину ограниченности нашего
знания.
Почему не видеть в так называемых априорных основах
знания основ самого объективного бытия, которые входят в познающего с
силой и твердостью?
Но методологический прием Лосского, отграничивающий теорию
знания от всякой онтологии, от всякого содержания интуитивно-мистического
знания, должен импонировать его противникам из лагеря критицизма и позитивизма; эта слабость Лосского может оказаться
силой в его борьбе с противниками.
Поскольку теософия требует расширения натурализма, введения в сферу нашего
знания новых областей, исследования новых
сил, новых явлений (напр., телепатических, медиумических, ясновидения и пр.), она может быть полезна.
Если человек — медиум, через который проходят неотвратимые магические
силы, которые можно расколдовать лишь путем особого
знания, то он — лишь пассивная частица магического естества, он не свободен, не активен, не образ и подобие Бога.
Неточные совпадения
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той
силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным
знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
— Мы обладаем лишь одной
силой, действительно способной преобразить нас, это —
сила научного
знания…
«Представление отечество недоступно человеку массы. “Мы — не русские, мы — самарские”. Отечество — это понятие интеллектуальной
силы. Если нет
знания истории отечества, оно — не существует».
Ему ясно все: отчего она такая? откуда эта нравственная
сила, практическая мудрость,
знание жизни, сердца? отчего она так скоро овладела доверием Веры и успокоила ее, а сама так взволновалась? И Вера, должно быть, знает все…
Он положил бы всю свою
силу, чтобы помочь ей найти искомое, бросил бы семена своих
знаний, опытов и наблюдений на такую благодарную и богатую почву: это не мираж, опять это подвиг очеловечивания, долг, к которому мы все призваны и без которого немыслим никакой прогресс.