Неточные совпадения
Что знание не есть нечто отличное от бытия и противоположное ему, а есть само бытие — этот
здоровый реалистический тезис очень трудно усвоить себе современному
сознанию, засоренному всеми формами рационализма; он звучит чем-то наивным и примитивным, досократовским и почти что дофилософским.
Быть может, вершины бытия трансцендентны для нашего низшего, болезненного, вторичного
сознания и имманентны для
сознания высшего,
здорового, первичного.
В наивном, дофилософском
сознании есть
здоровый реализм,
здоровое чувство бытия, которое рассекалось и умерщвлялось рационалистическим развитием философии, процессом дифференцирования.
От бытия нельзя отделаться никакими фокусами критического мышления, бытие изначально навязано нашему органическому мышлению, дано ему непосредственно, и
здоровое религиозное
сознание народов понимает это гораздо лучше болезненного и извращенного рационалистического
сознания новых философов.
Неточные совпадения
Но тут
здоровое и ценное зерно должно быть выделено из ограниченного, упрощающего и схематизирующего
сознания.
У нас не было
здорового национального
сознания и национального чувства, всегда был какой-то надрыв, всегда эксцессы самоутверждения или самоотрицания.
Но, почти помимо их
сознания, их чувственность — не воображение, а простая,
здоровая, инстинктивная чувственность молодых игривых самцов — зажигалась от Нечаянных встреч их рук с женскими руками и от товарищеских услужливых объятий, когда приходилось помогать барышням входить в лодку или выскакивать на берег, от нежного запаха девичьих одежд, разогретых солнцем, от женских кокетливо-испуганных криков на реке, от зрелища женских фигур, небрежно полулежащих с наивной нескромностью в зеленой траве, вокруг самовара, от всех этих невинных вольностей, которые так обычны и неизбежны на пикниках, загородных прогулках и речных катаниях, когда в человеке, в бесконечной глубине его души, тайно пробуждается от беспечного соприкосновения с землей, травами, водой и солнцем древний, прекрасный, свободный, но обезображенный и напуганный людьми зверь.
Вот я — сейчас в ногу со всеми — и все-таки отдельно от всех. Я еще весь дрожу от пережитых волнений, как мост, по которому только что прогрохотал древний железный поезд. Я чувствую себя. Но ведь чувствуют себя, сознают свою индивидуальность — только засоренный глаз, нарывающий палец, больной зуб:
здоровый глаз, палец, зуб — их будто и нет. Разве не ясно, что личное
сознание — это только болезнь?
Шагом доехали они до недалекой заставы, а там пустились крупной рысью по шоссе. Погода была славная, прямо летняя; ветер струился им навстречу и приятно шумел и свистал в их ушах. Им было хорошо:
сознание молодой,
здоровой жизни, свободного, стремительного движения вперед охватывало их обоих; оно росло с каждым мигом.