Неточные совпадения
Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что истина дана в мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи,
будучи оставленным и покинутым, от вселенской
души отрезанным, определяет характер изложения этой книги.
Философия церковная
есть философия, приобщенная к жизни мировой
души, обладающая мировым смыслом — Логосом, так как Церковь и
есть душа мира, соединившаяся с Логосом.
Церковь может принять это обвинение и с гордостью сказать: да, в Церкви христианской много языческого материализма и реализма, потому что в ней
есть душа мира, та
душа мира, которая в язычестве раскрывалась для восприятия Логоса.
Язычество
было церковнее духовного христианства протестантизма, в нем
была мистическая земля, мировая
душа,
были мистерии, которых нет уже в протестантизме с его ложной духовностью.
Именно те, которые переносят веру и мистику исключительно в субъективную действительность человеческого духа, те, которые отрицают мистическую реальность бытия и пути соединения с ней, отрицают чудесную тайну преосуществления в мире объективном, в мировой
душе, те должны
быть признаны рационалистами.
Гете
был в глубочайшем смысле слова церковнее, ближе к мировой
душе, чем Кант, Фихте и Гегель, и потому осуществлял в своей жизни идеал цельного знания.
Еще раз подчеркиваю: не в индивидуальной
душе знание
есть оформление и просветление, т. е. творческое развитие бытия, а в самом универсальном бытии.
То, что я говорю, вовсе не
есть возвращение к психологическому направлению в теории познания, которое всегда рассматривает мышление как функцию жизни индивидуальной
души.
Но учение о Логосе, составляющее
душу онтологической гносеологии, сталкивается с иррациональностью и греховностью бытия, которые для гегелевского панлогизма
были непостижимы.
Христианство даже не
есть вера в бессмертие
души, в естественную ее трансформацию, а вера в воскресение, которое должно
быть вселенски завоевано, исторически подготовлено, должно
быть делом всего космоса.
Плоть этого мира и плоть каждого из нас должна
быть спасена для вечности, а для этого нужно не уходить из этого мира в другой, не ждать переселения
души и естественного ее бессмертия, а соединять этот мир с Богом, участвовать в его вселенском спасении путем истории, спасать плоть от смерти.
Вера в естественное бессмертие сама по себе бесплодна и безотрадна; для этой веры не может
быть никакой задачи жизни и самое лучшее поскорее умереть, смертью отделить
душу от тела, уйти из мира.
Дух
есть носитель соборного божественного начала, соборной любви; восстанавливающей единство мировой
души.
Если Сын Божий
есть Логос бытия, Смысл бытия, идея совершенного космоса, то Дух
есть абсолютная реализация этого Логоса, этого Смысла, воплощение этой идеи не в личности, а в соборном единстве мира,
есть обоженная до конца
душа мира.
В язычестве
было подлинное откровение Божества, точнее, откровение мировой
души, но открывалась там лишь бесконечная божественная мощь; смысл оставался еще закрытым, и религия любви еще не явилась в мир.
Язычество
было необходимой, элементарной ступенью в процессе мирового откровения; без этой ступени никогда мир не пришел бы к христианскому сознанию; в язычестве
была неумирающая правда, правда божественности мировой
души, божественности матери-земли, которая должна войти в дальнейшее развитие религиозного сознания.
В древней стихии рода не
была сознана не только личность человека, но не
было сознано и единство человечества, обладающее соборной
душой и общим назначением.
Ветхий Завет еврейский
был откровением Бога Отца; Ветхий Завет языческий
был откровением мировой
души, раскрывавшейся для восприятия Логоса.
Эпоха, проникнутая сознанием греховности любви,
была эротична до глубины своих основ, создала культ Мадонны и влюбленности в Христа, сблизила культ прекрасной дамы с вечной женственностью мировой
души.
Человеческое
было соединено с божеским в Христе, индивидуально соединялось у святых, у спасавших свою
душу; но на пути истории, на пути культуры осталась отъединенность.
Тем и отличается новая религиозность, нарождающаяся в мире, что Церковь для нее
есть премудрая мировая
душа, в которую входит не только вся полнота «духовного», но и вся полнота «светского».
Только там, в католичестве,
есть настоящее водительство
душами со всей жутью, которую несет за собою снятие бремени свободы с
души человеческой.
Преосуществление хлеба и вина в плоть и кровь Христову
есть таинственное преображение мира, оно совершается в космосе, а не в индивидуальной только
душе.
Сама Церковь
есть душа мира, соединившаяся с Христом-Логосом.
В мистике эпохи Александра I-го
было слишком много заносного, переводного, не воспринятого
душою народной, не связанного с судьбой народной.
Истинное творчество не может
быть торжеством индивидуализма, творчество всегда переходит грани индивидуальности, оно церковно по существу, оно
есть общение с
душою мира.
Его благородная
душа,
душа средневековая и католическая, в глубине своей неизменно благочестивая, но слабая и безвольная, слишком исключительно чувственная,
была изъязвлена оскорбительностью современной культуры, пошлостью современной Франции, уродством жизни, буржуазным духом эпохи.
Все, что любила эта
душа, все то умирало в современности, она не находила уже ни великого искусства, ни великой мистики
былого.
Тогда Иоанн, который оставался в стороне, начнет свое священство Любви,
будет жить в
душах новых пап».
В католичестве индивидуальные
душ и отдаются водительству с сладостной пассивностью, но в католичестве же
есть и водительство
душами, устроение вселенского царства.
Мистическая чувственность и религиозная эстетика
есть одно из орудий власти католического царства над миром и
душами людей.
Католический разрыв церковного общества на две части сказался еще в том, что мир
был лишен священного писания как непосредственного источника религиозной жизни и духовенство стало между Евангелием и
душами человеческими.
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме
есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты
души предложил.
Городничий. А уж я так
буду рад! А уж как жена обрадуется! У меня уже такой нрав: гостеприимство с самого детства, особливо если гость просвещенный человек. Не подумайте, чтобы я говорил это из лести; нет, не имею этого порока, от полноты
души выражаюсь.
Анна Андреевна. Ну вот, уж целый час дожидаемся, а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться…
Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни
души! как будто бы вымерло все.
Колода
есть дубовая // У моего двора, // Лежит давно: из младости // Колю на ней дрова, // Так та не столь изранена, // Как господин служивенькой. // Взгляните: в чем
душа!
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч
душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!