Неточные совпадения
По
законам природы смерть по-прежнему косит
жизнь, тление царит
в мире.
В природном порядке,
в жизни человеческого рода все подчинено
закону тления; каждое поколение съедается поколением последующим, унавоживает своими трупами почву для цветения молодой
жизни; каждое человеческое лицо превращается
в средство для новых человеческих лиц, которых ждет та же участь; каждое лицо рождает будущее и умирает
в акте рождения, распадается
в плохой бесконечности.
Вся человеческая энергия направлена вовне, на создание несовершенной, дурной множественности, на поддержание прогресса, закрепляющего
закон тления, а не внутрь, не
в глубь вечности, не на победу над смертью и завоевание всеобщей, полной и вечной
жизни.
Но неоромантики, декаденты, символисты, мистики восстали против всякого
закона, против всякого объективизма, против всякого обращения к универсальному целому; они интересуются исключительно субъективным и индивидуальным; оторванность от вселенского организма, произвольность и иллюзорность возводят
в закон новой, лучшей
жизни.
Творение,
в силу присущей ему свободы, свободы избрания пути, отпало от Творца, от абсолютного источника бытия и пошло путем природным, натуральным; оно распалось на части, и все части попали
в рабство друг к другу, подчинились
закону тления, так как источник вечной
жизни отдалился и потерялся.
Вся языческая полнота
жизни, так соблазняющая многих и
в наше время, не есть зло и не подлежит уничтожению; все это богатство бытия должно быть завоевано окончательно, и недостаточность и ложь язычества
в том и заключалась, что оно не могло отвоевать и утвердить бытие, что
закон тления губил мир и язычество беспомощно перед ним останавливалось.
Церковная
жизнь есть
жизнь в порядке свободы и благодати, лишь мирская
жизнь есть
жизнь в порядке необходимости и
закона.
Мир не мог еще существовать без принуждения и
закона, он не родился еще для благодатной
жизни в порядке свободы и любви.
Да, в этом, только в этом осуществлении
в жизни закона любви не в его ограниченном, а в его истинном значении, как высшего закона, не допускающего никаких исключений, только в этом одном спасение от того ужасного, становящегося всё более и более бедственным, кажущегося безвыходным, положения, в котором находятся теперь народы христианского мира.
Неточные совпадения
Есть
законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (таковы, например,
законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но, по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть
законы немудрые, которые, ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны (примеров сему не привожу: сам знаешь!); и есть, наконец,
законы средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые, не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны
в смысле наилучшего человеческой
жизни наполнения.
Очевидно, стало быть, что Беневоленский был не столько честолюбец, сколько добросердечный доктринер, [Доктринер — начетчик, человек, придерживающийся заучен — ных, оторванных от
жизни истин, принятых правил.] которому казалось предосудительным даже утереть себе нос, если
в законах не формулировано ясно, что «всякий имеющий надобность утереть свой нос — да утрет».
Когда же совсем нечего было делать, то есть не предстояло надобности ни мелькать, ни заставать врасплох (
в жизни самых расторопных администраторов встречаются такие тяжкие минуты), то он или издавал
законы, или маршировал по кабинету, наблюдая за игрой сапожного носка, или возобновлял
в своей памяти военные сигналы.
Он видел, что сложные условия
жизни,
в которых он находился, не допускали возможности тех грубых доказательств, которых требовал
закон для уличения преступности жены; видел то, что известная утонченность этой
жизни не допускала и применения этих доказательств, если б они и были, что применение этих доказательств уронило бы его
в общественном мнении более, чем ее.
Смеются вдвое
в ответ на это обступившие его приближенные чиновники; смеются от души те, которые, впрочем, несколько плохо услыхали произнесенные им слова, и, наконец, стоящий далеко у дверей у самого выхода какой-нибудь полицейский, отроду не смеявшийся во всю
жизнь свою и только что показавший перед тем народу кулак, и тот по неизменным
законам отражения выражает на лице своем какую-то улыбку, хотя эта улыбка более похожа на то, как бы кто-нибудь собирался чихнуть после крепкого табаку.