Цитаты со словом «этот»

Область
поиска
Область
поиска
Заглавие этой книги требует разъяснения.
Путь этой книги исходит из свободы в самом начале, а не приводит к свободе лишь в конце.
Эта незыблемая, непоколебимая вера в то, что истина дана в мистическом восприятии, что нельзя двигаться, нельзя подниматься, не имея под собой твердыни божественного, не имея благодатной помощи, будучи оставленным и покинутым, от вселенской души отрезанным, определяет характер изложения этой книги.
Путем этим шли все мыслители-мистики; шел, наприм., близкий мне по духу Франц Баадер.
Христианская философия, или теософия, этой книги не претендует на «научность», но претендует на истинность.
Претензия эта оправдывается тем, что истина не мною выдумана и открыта, ибо я исповедую религию Христа.
В книге этой, думается мне, есть внутреннее единство и внутренняя последовательность, хотя и нет достаточного внешнего единства и внешней последовательности.
Отдельные части этой книги писались в разное время и отрывками печатались в «Вопросах философии и психологии».
Теперь отрывки эти переработаны, написаны новые части, и все претворилось в книгу, не систематическую, но отражающую цельное религиозно-философское миросозерцание и мирочувствие.
Я был бы счастлив, если б книгой этой обострил в современном сознании ряд жгучих религиозно-философских проблем, особенно в сознании людей, вступивших на путь религиозно-мистический.
Все эти печальные симптомы так характерны для критических эпох.
Я думаю, что это обычное рассуждение в корне ложно.
Эпохи бывают бездарны, бедны гениями по собственной вине, это грех людской, а не слепая случайность, обделившая данное время дарами свыше.
Это не право, не привилегия, а обязанность.
Хомяков хорошо говорит о своей властной уверенности, о своем дерзновении, о своем непомерном притязании: «этим правом, этой силой, этой властью обязан я только счастью быть сыном Церкви, а вовсе не какой-либо личной моей силе.
Говорю это смело и не без гордости, ибо неприлично относиться смиренно к тому, что дает Церковь».
Все, что я скажу в этой книге, будет дерзающей попыткой сказать «что-то», а не «о чем-то», и дерзость свою я оправдываю так же, как оправдывал ее Хомяков.
Этим определяется и мой взгляд на соотношение философии и религии.
А наряду с этим возрождается интерес к философским проблемам, с новой силой ощущается потребность в философском пересмотре основ миросозерцания, вновь беспокоит вековечно-метафизическое.
Последним подлинно верующим был Гегель, быть может, величайший из философов в собственном смысле этого слова.
Германец опять зафилософствовал, стал писать бесконечные гносеологические трактаты, дошел в этом деле до большой утонченности.
Движение это явно носит печать эпигонства и упадочности.
Но философская мысль этим путем не движется творчески вперед, не выходит из тупика.
Нужно выйти из круга, а для этого необходимо сознать, что происходит не только философский кризис, каких немало было в истории мысли, а кризис философии, т. е. в корне подвергается сомнению возможность и правомерность отвлеченной рационалистической философии.
В чем же сущность этого кризиса?
Даже больше: философия эта пришла к упразднению бытия, к меонизму, повергла познающего в царство призраков.
И нет, по-видимому, философских путей к возвращению в этот рай.
Бессилие решить проблемы реальности, свободы, личности или ложное решение этих проблем — верный показатель плохих качеств философии, ее внутренней импотенции, ложности избранного ею пути.
Не верьте этой философии, ищите иной.
И вот, если подойти с этим испытанием ко всей современной философии, то результаты получатся самые печальные.
Призрачно спасти реальность, свободу, личность современная философия всегда сумеет, для этого существуют многочисленные орудия софистики и гносеологической эквилибристики.
Живому человеку не легче от этих гносеологических ухищрений, его повергают в царство призрачности, лишают и личности, и свободы, и реальности бытия.
Ни природа реальности, ни природа свободы, ни природа личности не могут быть постигнуты рационалистически, идеи эти и предметы эти вполне трансцендентны для всякого рационалистического сознания, всегда представляют иррациональный остаток.
Даже германский идеализм начала XIX века, идеализм Фихте, Гегеля и Шеллинга, при всей своей творческой мощи не в силах был справиться с этими роковыми для всякой философии проблемами.
Это слишком хорошо известно.
Даже Шеллинг, который пытался вырваться из заколдованного круга рационалистического идеализма к конкретному бытию и мистике, даже Шеллинг бессилен был справиться с этими проблемами.
Лишь в мистическом гнозисе христианства все это дано и нигде более.
Гностицизм в существе своем есть рационализм, какое бы мистическое одеяние он ни одевал, это рафинированный, с трудом распознаваемый рационализм.
Гностики и теософы лучше метафизиков и философов, поскольку они требуют посвящения для религиозного раскрытия истины, но и они «интеллигенты-отщепенцы» в мировом смысле этого слова, оторванные от корней, живущие гипертрофией интеллекта, безблагодатные.
В последней глубине христианская вера есть гнозис, знание посвященных через отречение, но до глубины этой не доходит гностическая теософия.
Церковь никогда не утверждала интеллектуально-теоретического характера догматов, это делала лишь богословская схоластика.
Всего менее это значит, что философия должна стать прислужницей теологии, от чего она освободилась с таким трудом.
Философия должна быть органической функцией религиозной жизни, а не прислужницей теологии — это разница огромная.
Религиозная вера всегда есть освобождение и спасение, только в этом ее смысл, и все, что связывает себя с религиозной верой, в ней ищет питания, все то освобождается и спасается.
[Это прекрасно обосновывается в статьях кн.
Философия должна быть церковной, но это не значит, что она должна быть богословской или клерикальной.
Лишь церковная философия восстанавливает эти пути.
Развиваемая здесь точка зрения не нуждается в «гносеологическом» оправдании, и противоречиво было бы требовать от этой точки зрения чисто гносеологического обоснования.
Господство и верховенство гносеологии, признание за ней высшей функции контроля, ожидание от нее обоснования и оправдания одного, осуждения и отвержения другого — все это уже есть рационализм и интеллектуализм, против которого и поднимается знамя восстания.
этом я сознательно возвращаюсь к традициям Киреевского и Хомякова.]
 

Цитаты из русской классики со словом «этот»

Смотреть все цитаты из русской классики со словом «этот»

Ассоциации к слову «этот»

Все ассоциации к слову ЭТОТ

Предложения со словом «этот»

Значение слова «этот»

  • Э́ТОТ, э́того, м.; э́та, э́той, ж.; э́то, э́того, ср.; мн. э́ти, э́тих; мест. 1. указательное. Указывает на предмет, находящийся вблизи кого-, чего-л., ближайший в пространственном отношении по сравнению с другим, более отдаленным; противоп. тот (в 1 знач.). (Малый академический словарь, МАС)

    Все значения слова ЭТОТ

Афоризмы русских писателей со словом «этот»

Отправить комментарий

@
Смотрите также

Значение слова «этот»

Э́ТОТ, э́того, м.; э́та, э́той, ж.; э́то, э́того, ср.; мн. э́ти, э́тих; мест. 1. указательное. Указывает на предмет, находящийся вблизи кого-, чего-л., ближайший в пространственном отношении по сравнению с другим, более отдаленным; противоп. тот (в 1 знач.).

Все значения слова «этот»

Предложения со словом «этот»

  • Эти задачи, однако, будут определены нашими указаниями, которые пока ещё не даны, но теперь уже пришло время это сделать.

  • Эти слова французского врача, написанные в 1545 году, могли бы принадлежать любому всесторонне образованному человеку этого времени, желающему дать характеристику своему веку.

  • Это серьёзнее – одно слово этого человека могло бы поднять на воздух, как пёрышко, целый мир парламентских говорунов, дипломатов и бюрократов…

  • (все предложения)

Синонимы к слову «этот»

Ассоциации к слову «этот»

Каким бывает «этот»

Правописание

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я