Неточные совпадения
Но христианское мессианское сознание народа может
быть исключительно жертвенным сознанием, сознанием призванности народа послужить миру и всем народам мира делу их избавления от
зла и страдания.
И в путях империалистической политики
было много
злого, порожденного ограниченной неспособностью проникать в души тех культур и рас, на которые распространялось империалистическое расширение,
была слепота к внешним задачам человечества.
Они знают, что война
есть великое
зло и кара за грехи человечества, но они видят смысл мировых событий и вступают в новый исторический период без того чувства уныния и отброшенности, которое ощущают люди первого типа, ни в чем не прозревающие внутреннего смысла.
В Париже — последнее истончение культуры, великой и всемирной латинской культуры, перед лицом которой культура Германии
есть варварство, и в том же Париже — крайнее
зло новой культуры, новой свободной жизни человечества — царство мещанства и буржуазности.
Но мировой Город не может погибнуть, он нужен миру, в нем нерв нового свободного человечества с его добром и его
злом, с его правдой и его неправдой, в нем пульсирует кровь Европы, и она обольется кровью, если Парижу
будет нанесен удар.
Физическое насилие, завершающееся убийством, не
есть что-то само по себе существующее, как самостоятельная реальность, — оно
есть знак духовного насилия, совершившегося в духовной действительности
зла.
Война не
есть источник
зла, а лишь рефлекс на
зло, знак существования внутреннего
зла и болезни.
Зло войны
есть знак внутренней болезни человечества.
В этом духовном недуге и духовной войне
есть круговая порука всех, и никто не в силах отклонить от себя последствия внутреннего
зла, внутреннего убийства, в котором все мы жили.
Война
есть страшное
зло и глубокая трагедия, но
зло и трагедия не во внешне взятом факте физического насилия и истребления, а гораздо глубже.
В этом глубокая антиномия христианства: христианство не может отвечать на
зло злом, противиться
злу насилием, и христианство
есть война, разделение мира, изживание до конца искупления креста в тьме и
зле.
Христианство
есть сплошное противоречие. И христианское отношение к войне роковым образом противоречиво. Христианская война невозможна, как невозможно христианское государство, христианское насилие и убийство. Но весь ужас жизни изживается христианином, как крест и искупление вины. Война
есть вина, но она также
есть и искупление вины. В ней неправедная, грешная,
злая жизнь возносится на крест.
Зло, живущее в каждом из нас, выявляется в войне, и ни для кого из нас война не
есть что-то внешнее, от чего можно отвернуться.
Абсолютная истина о непротивлении
злу насилием не
есть закон жизни в этом хаотическом и темном мире, погруженном в материальную относительность, внутренно проникнутом разделением и враждой.
Быть сильным духом, не бояться ужасов и испытаний жизни, принимать неизбежное и очистительное страдание, бороться против
зла — остается императивом истинно-христианского сознания.
Да и неправдоподобно, чтобы мы
были во всех отношениях лучше немцев и чтобы враги наши
были такими уж низкими злодеями и воля их целиком
была отдана неправде и
злу.
Если утверждается, что война сама по себе не
есть благо, что она связана со
злом и ужасом, что желанно такое состояние человечества, при котором войны невозможны и ненужны, то это очень элементарно и слишком неоспоримо.
Жестокая судьба государства
есть в конце концов судьба человека, его борьба с хаотическими стихиями в себе и вокруг себя, с изначальным природным
злом, восхождение человека к высшему и уже сверхгосударственному бытию.
Понимание действия Промысла Бога в этом мире
зла и страдания должно
быть переоценено.
Но эксплуатация
есть прежде всего моральное
зло и подлежит моральному осуждению.
Капитализм осужден не только потому, что в нем
есть моральное
зло эксплуатации, но также и потому, что капиталистическая экономика перестала
быть продуктивной, мешает дальнейшему развитию производственных сил и исторической необходимостью обречена на смерть.
Самое различение буржуазии и пролетариата носит аксиологический характер,
есть различение
зла и добра, тьмы и света, почти манихейское деление мира на две части, на царство тьмы и царство света.
Сужение марксистского сознания связано
было с тем, что произошла исключительная концентрация на борьбу с социальным
злом.
Если в прошлом война могла
быть относительным
злом и если война наступательная никогда не может
быть оправдана, то война защитительная и освободительная оправдана.
Мститель за
зло прошлого не
есть новый человек, это еще старый человек.
Впрочем, обе дамы нельзя сказать чтобы имели в своей натуре потребность наносить неприятность, и вообще в характерах их ничего не
было злого, а так, нечувствительно, в разговоре рождалось само собою маленькое желание кольнуть друг друга; просто одна другой из небольшого наслаждения при случае всунет иное живое словцо: вот, мол, тебе! на, возьми, съешь!
Неточные совпадения
Слесарша. Милости прошу: на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое
зло! Чтоб ни детям его, ни ему, мошеннику, ни дядьям, ни теткам его ни в чем никакого прибытку не
было!
«Вишь, тоже добрый! сжалился», — // Заметил Пров, а Влас ему: // — Не
зол… да
есть пословица: // Хвали траву в стогу, // А барина — в гробу! // Все лучше, кабы Бог его // Прибрал… Уж нет Агапушки…
А
есть еще губитель-тать // Четвертый,
злей татарина, // Так тот и не поделится, // Все слопает один!
Верь мне, что наука в развращенном человеке
есть лютое оружие делать
зло.
Стародум. Дурное расположение людей, не достойных почтения, не должно
быть огорчительно. Знай, что
зла никогда не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают
зла тем, кто имеет право презирать. Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.