Неточные совпадения
Русский народ не
захотел выполнить своей миссии в
мире, не нашел в себе сил для ее выполнения, совершил внутреннее предательство.
И я
хочу верить, что нынешняя мировая война выведет Россию из этого безвыходного круга, пробудит в ней мужественный дух, покажет
миру мужественный лик России, установит внутренне должное отношение европейского Востока и европейского Запада.
Розанов
хочет с художественным совершенством выразить обывательскую точку зрения на
мир, тот взгляд старых тетушек и дядюшек, по которому государственная служба есть дело серьезное, а литература, идеи и пр. — пустяки, забава.
Но М. Горький остается в старом сознании, он ничему не
хочет научиться от совершающегося в
мире и пребывает в старой противоположности Востока и Запада.
И
хотя невозможен в христианском человечестве исключительный национальный мессианизм, отрицающий саму идею человечества, мессианизм ветхозаветный, но возможен преображенный новозаветный мессианизм, исходящий от явления Мессии всему человечеству и всему
миру.
Все национальные организмы
хотят устроиться в
мире,
хотят войти в свои естественные границы.
Человек окончательно был водворен на замкнутую социальную территорию, на ней
захотел он быть господином, забыл обо всем остальном
мире и об иных
мирах, на которые не простирается его власть и господство.
Настоящий, глубокий немец всегда
хочет, отвергнув
мир, как что-то догматически навязанное и критически не проверенное, воссоздать его из себя, из своего духа, из своей воли и чувства.
Тот же, кто не
хочет никакой жестокости и боли, — не
хочет самого возникновения
мира и мирового процесса, движения и развития,
хочет, чтоб бытие осталось в состоянии первоначальной бездвижимости и покоя, чтобы ничто не возникало.
Я
хочу преобладания в
мире России и Англии и ослабления мирового значения Германии.
Хотят сохранить старую органичность, старую плоть, силятся не допустить материальный
мир до расщепления и расслоения.
Марксисты-коммунисты по-манихейски делят
мир на две части:
мир, который они
хотят уничтожить, для них управляется злым богом и потому в отношении к нему все средства дозволены.
Не случайно Маркс говорил, что до сих пор философы
хотели познавать
мир, теперь же они должны изменять
мир, создавать Новый
мир.
Я считаю себя несчастнейшим существом в
мире хотя бы потому, что родилась не в лезгинском ауле, а под кровлей аристократического европейского дома. Не правда ли, странно — страдать от того, чему многие завидуют?
Христианину надлежит верить, что в языческом
мире хотя и живо ощущалась потребность в таинстве, ибо она не устранима из религии по самому ее существу, и хотя она утолялась по-своему [Об этом см. ниже в отделе III.], но не было таинств истинных, «питающих в жизнь вечную», которые могли явиться лишь в христианстве, после воплощения Бога-Слова, давшего Свою Плоть и Кровь в живот вечный.
— Все помню, ничего не забыла, знаю и то, что я больше не ваша, — сказала Дуня. — В
мир хочу, хочу его отрад и радостей. Я уж писала к тятеньке, чтоб он скорей приезжал за мной. Жду не дождусь его.
Неточные совпадения
«Не
хочу я, подобно Костомарову, серым волком рыскать по земли, ни, подобно Соловьеву, шизым орлом ширять под облакы, ни, подобно Пыпину, растекаться мыслью по древу, но
хочу ущекотать прелюбезных мне глуповцев, показав
миру их славные дела и предобрый тот корень, от которого знаменитое сие древо произросло и ветвями своими всю землю покрыло».
Дом был большой, старинный, и Левин,
хотя жил один, но топил и занимал весь дом. Он знал, что это было глупо, знал, что это даже нехорошо и противно его теперешним новым планам, но дом этот был целый
мир для Левина. Это был
мир, в котором жили и умерли его отец и мать. Они жили тою жизнью, которая для Левина казалась идеалом всякого совершенства и которую он мечтал возобновить с своею женой, с своею семьей.
И
хотя он всех их любил, ему немного жалко было своего Левинского
мира и порядка, который был заглушаем этим наплывом «Щербацкого элемента», как он говорил себе.
Она как будто очнулась; почувствовала всю трудность без притворства и хвастовства удержаться на той высоте, на которую она
хотела подняться; кроме того, она почувствовала всю тяжесть этого
мира горя, болезней, умирающих, в котором она жила; ей мучительны показались те усилия, которые она употребляла над собой, чтобы любить это, и поскорее захотелось на свежий воздух, в Россию, в Ергушово, куда, как она узнала из письма, переехала уже ее сестра Долли с детьми.
Оставшись одна, Долли помолилась Богу и легла в постель. Ей всею душой было жалко Анну в то время, как она говорила с ней; но теперь она не могла себя заставить думать о ней. Воспоминания о доме и детях с особенною, новою для нее прелестью, в каком-то новом сиянии возникали в ее воображении. Этот ее
мир показался ей теперь так дорог и мил, что она ни за что не
хотела вне его провести лишний день и решила, что завтра непременно уедет.