Неточные совпадения
Это яснее всего видно на самой характерной нашей национальной идеологии — славянофильстве и на величайшем нашем национальном
гении — Достоевском — русском из русских.
Человек иного, не интеллигентского духа — национальный
гений Лев Толстой — был поистине русским в своей религиозной жажде преодолеть всякую национальную ограниченность, всякую тяжесть национальной плоти.
То же противоречие, которое мы видим в национальном
гении Достоевского, видим мы и в русской народной жизни, в которой всегда видны два образа.
Гений формы — не русский
гений, он с трудом совмещается с властью пространств над душой.
Нелегко было поддерживать величайшее в мире государство, да еще народу, не обладающему формальным организационным
гением.
И всего более народен —
гений.
Величайшие русские
гении боялись этой ответственности личного духа и с вершины духовной падали вниз, припадали к земле, искали спасения в стихийной народной мудрости.
Все творческое в культуре носит на себе печать национального
гения.
Даже научный
гений, инициативный, создающий метод — национален.
В национальном
гении раскрывается всечеловеческое, через свое индивидуальное он проникает в универсальное.
Достоевский — русский
гений, национальный образ отпечатлен на всем его творчестве.
То же можно сказать и о всяком
гении.
Это было в нашем расколе, в мистическом сектантстве и у такого русского национального
гения, как Достоевский, и этим окрашены наши религиозно-философские искания.
Понимание народных душ — гордость русского
гения.
На всем Париже лежит печать исключительного остроумия, национального
гения французского народа, который умеет умирать с остротой на устах.
В человеке-императоре почитали его
гений в античном смысле слова.
Гений выражает судьбу народа, а на вершинах и судьбу человека и мира.
Великая духовная культура прошлого, великие творческие подъемы, великие творческие
гении — все это будет признано продуктом эксплуатации в пользу привилегированного культурного слоя, основанного на несправедливости.
Вслед за героем Достоевского скажут, и это говорят: «Мы всякого
гения задавим в младенчестве».
Неточные совпадения
Едва успев продрать глаза, Угрюм-Бурчеев тотчас же поспешил полюбоваться на произведение своего
гения, но, приблизившись к реке, встал как вкопанный. Произошел новый бред. Луга обнажились; остатки монументальной плотины в беспорядке уплывали вниз по течению, а река журчала и двигалась в своих берегах, точь-в-точь как за день тому назад.
Зло порождает зло; первое страдание дает понятие о удовольствии мучить другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше других действует; от этого
гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
«Этот человек, точно,
гений», — сказал Чичиков.
Великим всемирным поэтом именуют его, парящим высоко над всеми другими
гениями мира, как парит орел над другими высоко летающими.
Всего, что знал еще Евгений, // Пересказать мне недосуг; // Но в чем он истинный был
гений, // Что знал он тверже всех наук, // Что было для него измлада // И труд, и мука, и отрада, // Что занимало целый день // Его тоскующую лень, — // Была наука страсти нежной, // Которую воспел Назон, // За что страдальцем кончил он // Свой век блестящий и мятежный // В Молдавии, в глуши степей, // Вдали Италии своей.