Неточные совпадения
Германия есть в совершенстве организованное и дисциплинированное бессилие.
И всего более должна
быть Россия свободна от ненависти к
Германии, от порабощающих чувств злобы и мести, от того отрицания ценного
в духовной культуре врага, которое
есть лишь другая форма рабства.
Мировые же империалистические претензии
Германии слишком поздно явились
в истории, когда земной шар
был уже величайшей морской державой, а Россия — величайшей сухопутной державой.
Образовалась довольно крепкая славянофильско-консервативная традиция, которая
была принята нашей властью и вела на практике к тому, что наша политика
была всегда
в зависимости от
Германии.
В Париже — последнее истончение культуры, великой и всемирной латинской культуры, перед лицом которой культура
Германии есть варварство, и
в том же Париже — крайнее зло новой культуры, новой свободной жизни человечества — царство мещанства и буржуазности.
Борьба, которую ведет так насильнически
Германия за мировое преобладание, для нее может
быть не менее оправдана и
в ней может
быть свой нравственный пафос.
И духовное преобладание
в мире России, а не
Германии есть дело творческого произвола, а не отвлеченной справедливости.
Оправдание России
в мировой борьбе, как и всякой страны, всякого народа, может
быть лишь
в том, что внесет
в мир большие ценности, более высокого качества духовную энергию, чем
Германия, притязания которой на мировое владычество она отражает, что своим неповторимым индивидуальным духом она подымает человечество на более высокую ступень бытия.
Нельзя отрицать, что
в Германии было много духа, и
Германия же пришла к самым совершенным образцам механизации и машинизации.
— Да я
был в Германии, в Пруссии, во Франции, в Англии, но не в столицах, а в фабричных городах, и много видел нового. И рад, что был.
— Пороть надобно не его, а — вас, гражданин, — спокойно ответил ветеринар, не взглянув на того, кто сказал, да и ни на кого не глядя. — Вообще доведено крестьянство до такого ожесточения, что не удивительно будет, если возникнет у нас крестьянская война, как
было в Германии.
В 1835 году сослали нас; через пять лет мы возвратились, закаленные испытанным. Юношеские мечты сделались невозвратным решением совершеннолетних. Это было самое блестящее время Станкевичева круга. Его самого я уже не застал, — он
был в Германии; но именно тогда статьи Белинского начинали обращать на себя внимание всех.
— О, обо мне не беспокойтесь! Мы уедем в наши тамбовские деревни. Россия велика; а сверх того, разве Наполеон не
был в Германии и Италии? Войска дерутся, а жителям какое до этого дело? Неужели мы будем перенимать у этих варваров — испанцев?
Неточные совпадения
Принял он Чичикова отменно ласково и радушно, ввел его совершенно
в доверенность и рассказал с самоуслажденьем, скольких и скольких стоило ему трудов возвесть именье до нынешнего благосостояния; как трудно
было дать понять простому мужику, что
есть высшие побуждения, которые доставляют человеку просвещенная роскошь, искусство и художества; сколько нужно
было бороться с невежеством русского мужика, чтобы одеть его
в немецкие штаны и заставить почувствовать, хотя сколько-нибудь, высшее достоинство человека; что баб, несмотря на все усилия, он до сих <пор> не мог заставить надеть корсет, тогда как
в Германии, где он стоял с полком
в 14-м году, дочь мельника умела играть даже на фортепиано, говорила по-французски и делала книксен.
— Забыл я: Иван писал мне, что он с тобой разошелся. С кем же ты живешь, Вера, а? С богатым, видно? Адвокат, что ли? Ага, инженер. Либерал? Гм… А Иван —
в Германии, говоришь? Почему же не
в Швейцарии? Лечится? Только лечится? Здоровый
был. Но —
в принципах не крепок. Это все знали.
— Более чем скучно!
Есть что-то безнадежное
в этой пустынности. Совершенно непонятны жалобы крестьян на недостаток земли; никогда во Франции,
в Германии не видел я столько пустых пространств.
— Вот:
в Англии — трэд-юнионы, Франция склоняется к синдикализму, социал-демократия
Германии глубоко государственна и национальна, а — мы? А — что
будет у нас? Я — вот о чем!
— Ну, а — Дмитрий? — спрашивала она. — Рабочий вопрос изучает? О, боже! Впрочем, я так и думала, что он займется чем-нибудь
в этом роде. Тимофей Степанович убежден, что этот вопрос раздувается искусственно.
Есть люди, которым кажется, что это
Германия, опасаясь роста нашей промышленности, ввозит к нам рабочий социализм. Что говорит Дмитрий об отце? За эти восемь месяцев — нет, больше! — Иван Акимович не писал мне…