Мнить самого себя спасителем и придавать своей жертве мировое искупляющее значение есть
большой соблазн ложной антропологии, соблазн зла, принявшего обличие добра.
Брянчанинов приехал игуменом в Сергиевскую пустынь и привез с собою друга своего Чихачева, который был с этой поры его помощником, и оба они начали «чистить» и «подтягивать» Сергиевских монахов, жизнь которых в то время действительно представляла
большой соблазн, легендарные сказания о коем и до сей поры увеселяют любителей этого жанра. [На это есть и указания в «Жизнеописании» (стр. 66 и 67). (Прим. Лескова.).]
Чтобы не дошло до
большего соблазна, в дело вмешался «тоя ж церкви действительный священник Гавриил Григорьев и приходские люди, чтобы он, поп, мятежа в церкви не чинил, но он не преставал». Антифонов допеть не дал, да еще заставлял распевшегося Перфилия читать прокимны, но это увидал пономарь, который взял и «проговорил говорком» прокимны на левом клиросе. «А антифоны за мятежем и несогласием оставили не допевши».
Неточные совпадения
Папенька мой держали меня очень строго, потому что человек в юношестве
больше всего всякими
соблазнами, как бы сказать, обуреваем бывает, и хотя сватались за меня даже генералы, но он согласия своего на брак мой не дал, и осталась я после их смерти (маменька моя еще при жизни ихней скончались) девицею.
— Да-с; я
соблазны большого беса осилил, но, доложу вам, — хоть это против правила, — а мне мелких бесенят пакости
больше этого надокучили.
Так, игрок или пьяница, не выдержавший
соблазна и подпавший своей страсти, остается все-таки свободным признавать игру и пьянство или злом, или безразличной забавой. В первом случае он, если и не тотчас избавляется от своей страсти, тем
больше освобождается от нее, чем искреннее он признает истину; во втором же он усиливает свою страсть и лишает себя всякой возможности освобождения.
А потому он в Бадене, что тетка Татьяны, ее воспитавшая, Капитолина Марковна Шестова, старая девица пятидесяти пяти лет, добродушнейшая и честнейшая чудачка, свободная душа, вся горящая огнем самопожертвования и самоотвержения; esprit fort (она Штрауса читала — правда, тихонько от племянницы) и демократка, заклятая противница
большого света и аристократии, не могла устоять против
соблазна хотя разочек взглянуть на самый этот
большой свет в таком модном месте, каков Баден…
— Не… совсем… — тихо ответил Ефим, искоса посмотрев на Любовь. — Барыня при них… черная такая… Вроде как не в своем уме женщина… — вздыхая, сказал Ефим. — Все поет… очень хорошо поет…
соблазн большой!