Неточные совпадения
Но в подлинном высшем гнозисе
есть изначальное откровение смысла, солнечный
свет, падающий сверху на лестницу познания.
Но в более глубоком смысле вся новая история с ее рационализмом, позитивизмом, научностью
была ночной, а не дневной эпохой — в ней померкло солнце мира, погас высший
свет, все освещение
было искусственным и посредственным.
Только теперь мы в силах осознать вполне то, что
было, в
свете того, что
будет.
Казалось бы, так ясно, что ничто на
свете не должно
быть научно, кроме самой науки.
Или истины совсем нет, и нужно прекратить всякие философские высказывания, или истина
есть творческий
свет, освобождающий и осмысливающий бытие.
То, что солнце извне светит человеку,
есть вечное напоминание о том, что люди, как и все вещи мира, сами по себе находятся в вечной тьме, лишены внутреннего излучения
света.
Померкнет солнце, и все существа и все предметы природного мира
будут повергнуты в беспросветную тьму, жизнь прекратится, так как нельзя жить без
света.
Центральное положение солнца вне человека и зависимость от его
света есть унижение человека.
Земля с живущим на ней человеком стала вращаться вокруг солнца, в то время как весь мир должен
был бы вращаться вокруг человека и его земли и через человека получать
свет, через живущий внутри его Логос.
«Люди для того рождаются на
свет, чтобы прославлять Бога, так как они
суть мыслящие и разумные существа.
По этому ветхому сознанию в здешнем мире удел человека лишь искупление греха, изживание греха, творчество же
будет возможно лишь на том
свете, да и то еще неизвестно, так как «тот
свет» представляется статически, а не динамически.
Свет познания совершенно имманентен, внутрен бытию, но в самом бытии
есть не только
свет, но и тьма, т. е. в недрах бытия
есть иррациональное, не имеющее никакой связи с учением о познании и его границах.
Познание по глубочайшей своей сущности не может
быть лишь послушным отражением действительности, приспособлением к данности — оно
есть также активное преображение, осмысливание бытия, торжество в бытии мирового разума, солнечный в нем
свет.
Познание
есть солнечный
свет, от которого бытие развивается.
[ «Свобода вкоренена во Тьме, и в своем темном желании, как и в светлом желании, она связана с вечной волей Тьмы; и Тьма связана со
Светом свободы и не может ничего достичь, когда обращается к желанию самому по себе и действует как Тьма в самой себе; из этих двух, как и из темного ощущения, а также и из
Света, т. е. свободного желания, исходящего из ощущения, возникнет в ощущении молния как первоогонь: тогда Свобода раскроется в ощущении, но ощущение постигает ее через страх, поскольку видна она лишь как молния; и так как Свобода непостижима и словно бы Ничто, и к тому же
есть вне и до всякого ощущения, и не имеет основы, то не может ее ощущение ни постичь, ни удержать и лишь покоряется оно Свободе, и Свобода соединяет свою темную самость и Сущность и правит с воспринятым беспокойством во Тьме, во Тьме непостижимой» (нем.).]].
Путь аскетики сам по себе не
есть путь творческий, и аскетические экстазы святых и мистиков — экстазы возврата к Богу, видения божественного
света, а не творчества нового мира, невиданной жизни.
«Адам
был мужчиною, равно как и женщиной, но и не тем, и не другим, а девою, исполненною целомудрия, чистоты и непорочности, как образ Божий; он имел в себе и тинктуру огня и тинктуру
света, в слиянии которых покоилась любовь к себе как некий девственный центр, как прекрасный райский розарий, сад услад, в котором он сам себя любил; чему и мы уподобимся по воскресении мертвых, ибо, по слову Христа, там не женятся и не выходят замуж, а живут подобно ангелам Божиим» [T. V. «Mysterium magnum», с. 94.].
«Женщина же, как Адамова девственность, из Адамовой природы и существа
была теперь преображена или образована в женщину или самку, в которой все же сохранилась святая, хотя и утратившая Бога, девственность как тинктура любви и
света, но сохранилась потускневшей и как бы мертвой; ибо ныне вместо нее в ней внешняя мать как четырехэлементная любовь стала родительницею природы, которая должна
была принять в себя Адамово, т. е. мужское семя» [Там же, с. 327.].
Одна из дев, Феофила, говорит: «Если бы реки уже окончили свое течение, излившись в морское вместилище, если бы
свет был совершенно отделен от тьмы, если бы суша перестала производить плоды с пресмыкающимися и четвероногими животными и предопределенное число людей исполнилось, тогда, конечно, следовало воздерживаться и от деторождения.
Неточные совпадения
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою не то чтобы за какого-нибудь простого человека, а за такого, что и на
свете еще не
было, что может все сделать, все, все, все!
Чудно все завелось теперь на
свете: хоть бы народ-то уж
был видный, а то худенький, тоненький — как его узнаешь, кто он?
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что
есть нового на
свете. Я вам скажу, что это преинтересное чтение. Иное письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в «Московских ведомостях»!
«
Пей, вахлачки, погуливай!» // Не в меру
было весело: // У каждого в груди // Играло чувство новое, // Как будто выносила их // Могучая волна // Со дна бездонной пропасти // На
свет, где нескончаемый // Им уготован пир!
Скотинин. Завтре и я проснусь с
светом вдруг.
Будь он умен, как изволит, а и с Скотининым развяжешься не скоро. (Отходит.)