Неточные совпадения
И вместе
с тем я никогда не был
человеком политическим.
В ней память о событиях и
людях чередуется
с размышлением, и размышления занимают больше места.
Такого рода книги связаны
с самой таинственной силой в
человеке,
с памятью.
Но одно я сознательно исключаю, я буду мало говорить о
людях, отношение
с которыми имело наибольшее значение для моей личной жизни и моего духовного пути.
Белая Церковь и Александрия представляли настоящее феодальное герцогство,
с двором,
с неисчислимым количеством
людей, питавшихся вокруг двора,
с огромными конюшнями породистых лошадей,
с охотами, на которые съезжалась вся аристократия Юго-Западного края.
Человек огромного самомнения может себя чувствовать слитым
с окружающим миром, быть очень социализированным и иметь уверенность, что в этом мире, совсем ему не чуждом, он может играть большую роль и занимать высокое положение.
Я боролся
с миром не как
человек, который хочет и может победить и покорить себе, а как
человек, которому мир чужд и от власти которого он хочет освободить себя.
Я не был
человеком с пониженным жизненным инстинктом, у меня был сильный жизненный инстинкт, была напряженность жизненной силы, иногда переливающей через край.
Я никогда не любил рассказов об эмоциональной жизни
людей, связанных
с ролью любви; для меня всегда было в этом что-то неприятное, мне всегда казалось, что это меня не касается, у меня не было интереса к этому, даже когда речь шла о близких
людях.
Я, наоборот, никогда не хотел иметь вид
человека, возвышающегося над
людьми,
с которыми приходил в соприкосновение.
Но я совсем не принадлежу к типу
людей, находящихся в постоянном конфликте
с собой и рефлектирующих.
Эта любовь
человека, который имеет потребность любви, но
с трудом может ее выражать в отношении к
людям.
И вместе
с тем я
человек, устремленный к будущему.
Также чувствовал я себя связанным
с реальными
людьми русской земли:
с Чаадаевым,
с некоторыми славянофилами,
с Герценом, даже
с Бакуниным и русскими нигилистами,
с самим Л. Толстым,
с Вл. Соловьевым.
Как и многие из этих
людей, я вышел из дворянской среды и порвал
с ней.
Есть два основоположных типа
людей — тип, находящийся в гармоническом соотношении
с мировой средой и тип, находящийся в дисгармоническом соотношении.
Мне всегда было трудно интимное общение
с другим
человеком, труден был разговор вдвоем.
В отношении к
людям у меня была довольно большая личная терпимость, я не склонен был осуждать
людей, но она соединялась
с нетерпимостью.
Тоска очень связана
с отталкиванием от того, что
люди называют «жизнью», не отдавая себе отчета в значении этого слова.
С свободой связана тема о
человеке и творчестве.
Я
с трудом выношу страдание
людей и животных и совсем не выношу жестокости.
Я постоянно беспокоился о близких
людях, не мог примириться
с мыслью о их смерти.
Люди, меня знающие,
с трудом верили, до чего я заботлив.
Мне кажется, что наибольшую жалость вызывает неисполненность надежд,
с которыми
человек и животное входят в мир.
Трудно примириться
с тем, что унижается человеческое достоинство, достоинство самого последнего из
людей.
Человек не может, не должен в своем восхождении улететь из мира, снять
с себя ответственность за других.
Это связано
с тем, что я
человек беззаконный и что моя жизнь была беззаконной жизнью.
Интересно, что сам Чернышевский, один из лучших русских
людей, относился
с трогательной, необычайной любовью к своей жене.
Смена разных периодов связана
с тем, что
человек не вмещает полноты и не может постоянно находиться в состоянии подъема.
Понимание и познание возможно лишь потому, что
человек есть микрокосм, что в нем раскрывается универсум и что судьба моего «я» есть вместе
с тем и судьба универсума.
Я покупал и читал
с увлечением выходившую в то время серию Павленкова «Жизнь замечательных
людей», очень неровную и разнокачественную.
Я и сейчас
с энтузиазмом читаю жизнь замечательных
людей.
В философии нового времени христианство проникает в мысль, и это выражается в перенесении центральной роли
с космоса на
человека, в преодолении наивного объективизма и реализма, в признании творческой роли субъекта, в разрыве
с догматическим натурализмом.
Когда я встречался
с этой реакцией против романтизма, явлением глубоко реакционным, то я сознавал себя романтиком и готов был воевать за романтизм, видя в нем выражение
человека и человечности.
Люди романтического типа более всего стремятся пережить состояние экстатического подъема, независимо от того, связано ли это
с достижением истины и смысла.
Она сказывалась в моем глубоком презрении ко всем лжесвятыням и лжевеличиям истории, к ее лжевеликим
людям, в моем глубоком убеждении, что вся эта цивилизационная и социализированная жизнь
с ее законами и условностями не есть подлинная, настоящая жизнь.
Это был единственный
человек,
с которым у меня установились дружеские отношения.
Это определяется тем, что познает не трансцендентальный субъект, не универсальный разум, как учил германский идеализм, а конкретный
человек с известной душевной структурой,
с зависимостью от социальных отношений
людей.
С Л. Шестовым были связаны и другие
люди, которые имели для меня не философское значение.
В Вологде я близко общался лишь
с небольшой группой ссыльных, которая составляла «аристократию», в нее входили и некоторые
люди,
с которыми я был связан еще по Киеву, особенно
с В.Г.Т. Кроме того, я бывал в доме председателя губернской Земской управы, где иногда встречал и чиновников, скорее либерального направления.
Было что-то двоящееся, были
люди с двоящимися мыслями.
Мережковские всегда претендовали говорить от некоего «мы» и хотели вовлечь в это «мы»
людей, которые
с ними близко соприкасались.
Но в остром столкновении Розанова
с христианством я был на стороне христианства, потому что это значило для меня быть на стороне личности против рода, свободы духа против объективированной магии плоти, в которой тонет образ
человека.
Но уровень его знаний по истории религии не был особенно высок, как и вообще у
людей того времени, которые мало считались
с достижениями науки в этой области.
Творческие идеи начала XX века, которые связаны были
с самыми даровитыми
людьми того времени, не увлекали не только народные массы, но и более широкий круг интеллигенции.
Я никогда не имел склонности возиться
с душами
людей, влиять на них, направлять их.
Главным лицом тут был
С.Н. Булгаков, один из самых замечательных
людей начала века, который первый пришел к традиционному православию.
В Москве я встретил у
С. Булгакова П. Флоренского,
человека очень оригинального и больших дарований.
С П. Флоренским у нас было изначальное взаимное отталкивание, слишком разные мы были
люди, враждебно разные.
И опять
с необыкновенной остротой стоит передо мной вопрос, подлинно ли реален, первичен ли этот падший мир, в котором вечно торжествует зло и посылаются
людям непомерные страдания?
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться
с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Ляпкин-Тяпкин, судья,
человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Переход от страха к радости, от низости к высокомерию довольно быстр, как у
человека с грубо развитыми склонностями души.
X л е
с т а к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный
человек. Теперь другое дело.
А вы — стоять на крыльце, и ни
с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь
с просьбою, а хоть и не
с просьбою, да похож на такого
человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)