Неточные совпадения
Годы моей жизни были посвящены борьбе
с интеллигентской общественностью, и я на это потерял даже слишком много сил.
Были
годы, когда я вел идейную борьбу
с жалостливостью.
С известного
года моей жизни я окончательно вошел в мир познания, мир философский, и я живу в этом мире и доныне.
Михайловский принадлежал к эпохе 70
годов, когда у нас господствовал позитивизм О. Конта, Д.
С. Милля, Герберта Спенсера.
С ним были связаны мои студенческие
годы, марксистский период моей жизни.
В эти
годы я постоянно спорил в марксистских кругах
с А.В. Луначарским, который тоже был киевлянин.
За много
лет до образования у нас большевизма я столкнулся
с явлением, которое можно было назвать тоталитаризмом русской революционной интеллигенции,
с подчинением личной совести совести групповой, коллективной.
Летом я
с удовольствием ездил на велосипеде по окрестностям Вологды, главным образом в направлении остатков старинного монастыря.
Женя, сестра Лидии, поселилась
с нами
с 1914
года, и после этого мы и доныне живем вместе.
То, что происходило во мне в предшествующие
годы, соединение веяния Духа
с веянием Диониса, соответствовало многому из того, что я нашел в новой для меня петербургской атмосфере, но были и различия, которые потом усилились.
Долгие вечера, до трех часов ночи, я проводил в зиму 1905
года в разговорах
с З.Н. Гиппиус.
Мне всегда неприятна была литературщина,
с которой, в
годы изгнания, я встретился в Париже уже во французской среде.
Годы моей петербургской жизни в общении
с творцами культурного ренессанса были для меня сравнительно мало творческими.
Всю жизнь,
с детских
лет, меня мучают «проклятые вопросы», которые Достоевский считал столь характерными для «русских мальчиков».
Любек встречал
с нами Новый
год, это был канун 1914
года.
В известный
год моей жизни, который я считаю счастливым, я пришел в соприкосновение и вступил в общение
с новой для меня средой народных богоискателей, познакомился
с бродячей народной религиозной Россией.
Летом того
года, в который я общался
с сектантами в Яме, ко мне пришли из соседней усадьбы Шеерманов для духовных бесед со мной.
С добролюбовцами общение было трудно, потому что они давали обет молчания и на ваш вопрос ответ мог последовать лишь через
год.
Вспоминаю о
годах общения
с этими людьми как о лучших в моей жизни и о людях этих как о лучших людях, каких мне пришлось встречать в жизни.
В 18
году я участвовал в церковном шествии приходов
с патриархом во главе.
Первый раз я был арестован в 20
году в связи
с делом так называемого Тактического центра, к которому никакого прямого отношения не имел.
Положение начало меняться
с весны 22
года.
И именно в эту ночь, единственную за все
лето, когда я ночевал в нашей московской квартире, явились
с обыском и арестовали меня.
Я многому
с юности учился у западной мысли, более всего у германской философии, многому продолжаю учиться за
годы своего изгнанничества в Западной Европе.
В течение нескольких
лет на русской почве, в русском доме на Boulevard Montparnasse происходили встречи православных
с французскими католиками и протестантами.
Я познакомился
с Ж. Маритеном в самом начале своего пребывания в Париже, в 25
году.
У меня осталось,
с одной стороны, отрадное воспоминание об этих собраниях, и меня огорчало, что эти собрания после трех
лет прекратились.
Русские православные круги в Париже
с профессурой Богословского института во главе в течение ряда
лет имели встречи
с англиканскими кругами.
Я познакомился
с ним в 24
году у Л.
С Мережковским я не встречаюсь долгие
годы.
Много раз в моей жизни у меня бывала странная переписка
с людьми, главным образом
с женщинами, часто
с такими, которых я так никогда и не встретил. В парижский период мне в течение десяти
лет писала одна фантастическая женщина, настоящего имени которой я так и не узнал и которую встречал всего раза три. Это была женщина очень умная, талантливая и оригинальная, но близкая к безумию. Другая переписка из-за границы приняла тяжелый характер. Это особый мир общения.
В последние
годы произошло небольшое изменение в нашем материальном положении, я получил наследство, хотя и скромное, и стал владельцем павильона
с садом в Кламаре.
За эти
годы я познакомился
с Роменом Ролланом, который был женат на русской, на вдове моего племянника.
С этим связано и то, что меня более всего мучило в направлениях, сложившихся в эмиграции за последние два
года.
Так я думал и 25
лет тому назад и очень расходился
с большей частью эмиграции.
Блажен, кто смолоду был молод, // Блажен, кто вовремя созрел, // Кто постепенно жизни холод //
С летами вытерпеть умел; // Кто странным снам не предавался, // Кто черни светской не чуждался, // Кто в двадцать лет был франт иль хват, // А в тридцать выгодно женат; // Кто в пятьдесят освободился // От частных и других долгов, // Кто славы, денег и чинов // Спокойно в очередь добился, // О ком твердили целый век: // N. N. прекрасный человек.
Неточные совпадения
Бобчинский. Молодой,
лет двадцати трех или четырех
с небольшим.
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых
лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего барина. Голос его всегда почти ровен, в разговоре
с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение. Он умнее своего барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм его — серый или синий поношенный сюртук.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки
лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, //
С родом,
с племенем; что народу-то! // Что народу-то!
с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Молчать! уж лучше слушайте, // К чему я речь веду: // Тот Оболдуй, потешивший // Зверями государыню, // Был корень роду нашему, // А было то, как сказано, //
С залишком двести
лет.
Такая рожь богатая // В тот
год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда
с веселой песнею, // А сани
с горькой думою: // Телега хлеб домой везет, // А сани — на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»