Эта первичная истина затемнена и даже закрыта падшестью человека, его экстериоризацией, его отпадением не только
от Бога, но и от собственной человеческой природы.
Неточные совпадения
Неприятие любой земной тирании влечет его к
Богу; при условии, однако, что этот
Бог — тоже свободолюбец и вольнодумец, почти анархист: «Спасение, которое не было бы свободным и не исходило бы
от человека свободного, ничего не сказало бы нам», — говорит
Бог — Пеги в «Невинных святых» (фр.).
Бог есть Тайна, и познание
Бога есть приобщение к Тайне, которая
от этого становится еще более таинственной (апофатическая теология).
Я, очевидно, был «мистическим анархистом» в другом смысле, и тип мистического анархиста того времени мне был чужд, Я и сейчас мистический анархист в том смысле, что
Бог для меня есть прежде всего свобода и Освободитель
от плена мира, Царство Божье есть царство свободы и безвластия.
Человек есть существо, целиком зависимое
от природы и общества,
от мира и государства, если нет
Бога.
Этому противополагается иной религиозный опыт —
Бог не понят человеком,
Бог ждет
от человека дерзновенного творческого ответа.
Для уяснения моей мысли очень важно понять, что для меня творчество человека не есть требование человека и право его, а есть требование
Бога от человека и обязанность человека.
Бог ждет
от человека творческого акта как ответа человека на творческий акт
Бога.
Свобода человека есть требование
Бога от человека, обязанность человека по отношению к
Богу.
Если нет
Бога, то есть если нет высшей сферы свободы, вечной и подлинной жизни, нет избавления
от необходимости мира, то нельзя дорожить миром и тленной жизнью в нем.
Нужно совершенно отказаться
от той рационалистической идеи, что
Бог есть мироправитель, что Он царствует в этом природном мире, в мире феноменов, если употреблять гносеологическую терминологию.
В этом мире необходимости, разобщенности и порабощенности, в этом падшем мире, не освободившемся
от власти рока, царствует не
Бог, а князь мира сего.
Для этого нужно отказаться
от статического понятия о
Боге.
— О, молчите, молчите! — вскрикнула Соня, всплеснув руками. —
От бога вы отошли, и вас бог поразил, дьяволу предал!..
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу,
от простоты души предложил.
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на
бога ропщешь, человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая
от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
И та святая старица // Рассказывала мне: // «Ключи
от счастья женского, //
От нашей вольной волюшки // Заброшены, потеряны // У
Бога самого!
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай
Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется //
От старших да
от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да,
Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит
от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста
от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».