Неточные совпадения
Победа над смертоносным временем всегда была
основным мотивом моей
жизни.
Я не эстет по своему
основному отношению к
жизни и имею антипатию к эстетам.
Но вполне понятной может стать моя внутренняя религиозная
жизнь и моя религиозная драма только в связи с пережитым мной внутренним опытом, глубоким внутренним кризисом — я имею в виду
основную мечту моей
жизни, тему о творчестве человека.
Тема о творчестве, о творческом призвании человека —
основная тема моей
жизни.
Но я, может быть, недостаточно концентрировал и недостаточно проповедовал
основную идею своей
жизни.
Но и другие долго старались поддерживать внешнее единомыслие со мной, в сущности расходясь со мной в
основных оценках
жизни.
Вопрос о бессмертии и вечной
жизни был для меня
основным религиозным вопросом.
Но победа над смертью представлялась мне
основной проблемой
жизни.
Смерть я считал событием более глубоким, более
основным для
жизни, более метафизическим, чем рождение.
Мне иногда думается, что эту книгу я мог бы назвать «Мечта и действительность», потому что этим определяется что-то
основное для меня и для моей
жизни,
основной ее конфликт, конфликт с миром, связанный с большой силой воображения, вызыванием образа мира иного.
Тема эта,
основная для моей
жизни, есть не только тема о столкновении личности с обществом, но и о столкновении с мировой гармонией.
Так как
жизнь есть прежде всего движение, то
основная проблема
жизни есть проблема изменения, изменения собственного и изменения окружающих.
Основное противоречие моей
жизни всегда вновь себя обнаруживает.
Неточные совпадения
С первой молодости он держал себя так, как будто готовился занять то блестящее место в свете, на которое впоследствии поставила его судьба; поэтому, хотя в его блестящей и несколько тщеславной
жизни, как и во всех других, встречались неудачи, разочарования и огорчения, он ни разу не изменил ни своему всегда спокойному характеру, ни возвышенному образу мыслей, ни
основным правилам религии и нравственности и приобрел общее уважение не столько на основании своего блестящего положения, сколько на основании своей последовательности и твердости.
— Я — не зря говорю. Я — человек любопытствующий. Соткнувшись с каким-нибудь ближним из простецов, но беспокойного взгляда на
жизнь, я даю ему два-три толчка в направлении, сыну моему любезном, марксистском. И всегда оказывается, что
основные начала учения сего у простеца-то как бы уже где-то под кожей имеются.
«В сущности, есть много оснований думать, что именно эти люди —
основной материал истории, сырье, из которого вырабатывается все остальное человеческое, культурное. Они и — крестьянство. Это — демократия, подлинный демос — замечательно живучая, неистощимая сила. Переживает все социальные и стихийные катастрофы и покорно, неутомимо ткет паутину
жизни. Социалисты недооценивают значение демократии».
— Куда вы? Подождите, здесь ужинают, и очень вкусно. Холодный ужин и весьма неплохое вино. Хозяева этой старой посуды, — показал он широким жестом на пестрое украшение стен, — люди добрые и широких взглядов. Им безразлично, кто у них ест и что говорит, они достаточно богаты для того, чтоб участвовать в истории; войну они понимают как
основной смысл истории, как фабрикацию героев и вообще как нечто очень украшающее
жизнь.
— Коренной сибиряк более примитивен, более серьезно и успешно занят делом самоутверждения в
жизни. Толстовцы и всякие кающиеся и вообще болтуны там — не водятся. Там понимают, что ежели
основной закон бытия — борьба, так всякое я имеет право на бесстыдство и жестокость.