Неточные совпадения
Для философа было слишком много событий: я сидел четыре раза в тюрьме, два раза в старом режиме и два раза в новом, был на три
года сослан на север, имел процесс, грозивший мне вечным поселением в Сибири, был выслан из своей родины и, вероятно, закончу свою
жизнь в изгнании.
Когда Пеги сказал ее, в 1900
году, он говорил не как воинствующий социолог, а как Пеги-человек обо всей своей
жизни.
Годы моей
жизни были посвящены борьбе с интеллигентской общественностью, и я на это потерял даже слишком много сил.
С известного
года моей
жизни я окончательно вошел в мир познания, мир философский, и я живу в этом мире и доныне.
В последние
годы моей
жизни моя философская мысль стала более сосредоточенной, и я пришел к окончательной форме своего философского миросозерцания.
С ним были связаны мои студенческие
годы, марксистский период моей
жизни.
Лето 1904
года имело большое значение в моей
жизни.
Через несколько номеров журнала оказалось, что в таком эклектическом виде «Новый путь» дальше существовать не может, и был создан новый журнал «Вопросы
жизни», просуществовавший всего один
год в трудных условиях начинающейся революции.
Годы моей петербургской
жизни в общении с творцами культурного ренессанса были для меня сравнительно мало творческими.
Всю
жизнь, с детских
лет, меня мучают «проклятые вопросы», которые Достоевский считал столь характерными для «русских мальчиков».
Аскетический подвиг в течение двадцати
лет затвора не просветляет ума и нравственного сознания, не вырабатывает подлинно христианского отношения к
жизни общества.
В известный
год моей
жизни, который я считаю счастливым, я пришел в соприкосновение и вступил в общение с новой для меня средой народных богоискателей, познакомился с бродячей народной религиозной Россией.
Вспоминаю о
годах общения с этими людьми как о лучших в моей
жизни и о людях этих как о лучших людях, каких мне пришлось встречать в
жизни.
Я даже горжусь этими
годами своей
жизни и признаю за ними особенное достоинство в моей биографии.
Годы, проведенные в советской России, в стихии коммунистической революции, давали мне чувство наибольшей остроты и напряженности
жизни, наибольших контрастов.
Одно время
жизнь была полуголодная, но всякая еда казалась более вкусной, чем в
годы обилия.
Я проявил разнообразную активность за пять
лет своей
жизни в советско-коммунистическом режиме.
В течение всех пяти
лет моей
жизни в России советской у нас в доме в Малом Власьевском переулке собирались по вторникам (не помню точно), читались доклады, происходили собеседования.
Я высказывал мысль (в 22
году), что западные государства должны формально признать советскую власть, что таким образом прекратится изоляция советской России и она будет внедрена в мировую
жизнь, что может смягчить самые дурные стороны большевизма.
За 25
лет моей
жизни на Западе я часто обращал свой взор на Россию, и именно взор на Россию из Запада.
Много раз в моей
жизни у меня бывала странная переписка с людьми, главным образом с женщинами, часто с такими, которых я так никогда и не встретил. В парижский период мне в течение десяти
лет писала одна фантастическая женщина, настоящего имени которой я так и не узнал и которую встречал всего раза три. Это была женщина очень умная, талантливая и оригинальная, но близкая к безумию. Другая переписка из-за границы приняла тяжелый характер. Это особый мир общения.
Годы моей
жизни в Париже–Кламаре были для меня эпохой усиленного философского творчества.
Эти
годы были трудными и мучительными
годами моей
жизни не только внешне, но и внутренне.
— Весьма трудно ошибаться, когда жена сама объявляет о том мужу. Объявляет, что восемь
лет жизни и сын — что всё это ошибка и что она хочет жить сначала, — сказал он сердито, сопя носом.
Осенью, на пятнадцатом
году жизни, Артур Грэй тайно покинул дом и проник за золотые ворота моря. Вскорости из порта Дубельт вышла в Марсель шкуна «Ансельм», увозя юнгу с маленькими руками и внешностью переодетой девочки. Этот юнга был Грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами.
Отвечая на них, он проговорил три четверти часа, беспрестанно прерываемый и переспрашиваемый, и успел передать все главнейшие и необходимейшие факты, какие только знал из последнего
года жизни Родиона Романовича, заключив обстоятельным рассказом о болезни его.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он
жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать
лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
— // Я знал Ермилу, Гирина, // Попал я в ту губернию // Назад тому
лет пять // (Я в
жизни много странствовал, // Преосвященный наш // Переводить священников // Любил)…
Запомнил Гриша песенку // И голосом молитвенным // Тихонько в семинарии, // Где было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал — тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро в сердце мальчика // С любовью к бедной матери // Любовь ко всей вахлачине // Слилась, — и
лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому отдаст всю
жизнь свою // И за кого умрет.
А
жизнь была нелегкая. //
Лет двадцать строгой каторги, //
Лет двадцать поселения. // Я денег прикопил, // По манифесту царскому // Попал опять на родину, // Пристроил эту горенку // И здесь давно живу. // Покуда были денежки, // Любили деда, холили, // Теперь в глаза плюют! // Эх вы, Аники-воины! // Со стариками, с бабами // Вам только воевать…
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее
жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько
лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.