Цитаты со словом «история»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
Необъятная литература, служащая материалом для истории.
Если это и будет автобиографией, то автобиографией философской, историей духа и самосознания.
История не щадит человеческой личности и даже не замечает ее.
Эти части книги мне нужны были для описания разных атмосфер, через которые я проходил в истории моего духа.
Лучше других предметов я знал историю и естествознание.
Это был случай небывалый в истории кадетского корпуса.
Мне не импонирует массивность истории, массивность материального мира.
«Священное» в истории, иерархические чины в обществе меня лишь отталкивают.
В мире творчества все интереснее, значительнее, оригинальнее, глубже, чем в действительной жизни, чем в истории или в мысли рефлексий и отражений.
Лишь свобода должна быть сакрализирована, все же ложные сакрализации, наполняющие историю, должны быть десакрализированы.
Личность, сознавшая свою ценность и свою первородную свободу, остается одинокой перед обществом, перед массовыми процессами истории.
Но сейчас я остро сознаю, что, в сущности, сочувствую всем великим бунтам истории — бунту Лютера, бунту разума просвещения против авторитета, бунту «природы» у Руссо, бунту французской революции, бунту идеализма против власти объекта, бунту Маркса против капитализма, бунту Белинского против мирового духа и мировой гармонии, анархическому бунту Бакунина, бунту Л. Толстого против истории и цивилизации, бунту Ницше против разума и морали, бунту Ибсена против общества, и самое христианство я понимаю как бунт против мира и его закона.
Бессовестность христиан беспримерна в истории.
Мне часто приходило в голову, что если бы люди церкви, когда христианское человечество верило в ужас адских мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе.
Это имело роковые последствия в истории христианского мира.
Социализация пола и любви есть один из самых отталкивающих процессов человеческой истории, он калечит человеческую жизнь и причиняет неисчислимые страдания.
Если социализация хозяйства желательна и справедлива, то социализация самого человека, которая происходила во всю историю, есть источник рабства и духовно реакционна.
Я еще понимал и ценил провансальских трубадуров, которые впервые в истории культуры внесли идеальную любовь-влюбленность.
Вспоминаю еще потрясение, которое я испытал при чтении книги Карлейля «Герои и героическое в истории».
Большая часть моих книг относится к философии истории и этики, к метафизике свободы.
Но сознание значения положительной, «объективной» науки у меня очень возросло, особенно значения истории, и в частности религиозной истории.
Я совершенно отрицательно всегда относился к этическому формализму Канта, к категорическому императиву, к закрытию вещей в себе и невозможности, по Канту, духовного опыта, к религии в пределах разума, к крайнему преувеличению значения математического естествознания, соответствующего лишь одной эпохе в истории науки.
С точки зрения истории философской мысли я сильнее сознал свою связь с некоторыми мыслями Канта.
Я много читал книг по истории, но чтение это было для меня мучительно.
История представлялась мне наполненной преступлениями и ложью, хотя я и признавал смысл истории и философию истории считал своей специальностью.
Она сказывалась в моем глубоком презрении ко всем лжесвятыням и лжевеличиям истории, к ее лжевеликим людям, в моем глубоком убеждении, что вся эта цивилизационная и социализированная жизнь с ее законами и условностями не есть подлинная, настоящая жизнь.
Но вместе с тем у меня было чувство истории, которого у Л. Толстого не было.
Тут сказывается, впрочем, огромное различие сознания античного и сознания христианского периода истории.
Это одна из мучительных русских историй.
Я принимал материалистическое понимание истории, но отказывался придавать ему метафизическое значение и связывать его с материализмом общефилософским.
После этой не вполне удавшейся революции, в сущности, кончился героический период в истории русской интеллигенции.
Журнал «Вопросы жизни» имел большое симптоматическое значение, он отражал течения того времени, он был новым явлением в истории русских журналов.
Путаница, по-моему, заключалась в том, что в действительности в истории христианства было не недостаточно, а слишком много «плоти» и было недостаточно духа.
Мережковский совсем не чувствителен к правде толстовского протеста против лжи и неправды, на которых покоится история и цивилизация.
Хочу отметить лишь значение встречи с Розановым в моей внутренней истории.
Но уровень его знаний по истории религии не был особенно высок, как и вообще у людей того времени, которые мало считались с достижениями науки в этой области.
У нас совсем не было индивидуализма, характерного для европейской истории и европейского гуманизма, хотя для нас же характерна острая постановка проблемы столкновения личности с мировой гармонией (Белинский, Достоевский).
Вспоминаю об этой истории с неприятным чувством.
Свентицкий, с которым связана нашумевшая в свое время история извержения его из среды Религиозно-философского общества.
Русский культурный ренессанс начала века был одной из самых утонченных эпох в истории русской культуры.
Раскол, характерный для русской истории, раскол, нараставший весь XIX век, бездна, развернувшаяся между верхним утонченным культурным слоем и широкими кругами, народными и интеллигентскими, привели к тому, что русский культурный ренессанс провалился в эту раскрывшуюся бездну.
Я начинаю писать эту главу в страшные и мучительные дни европейской истории.
Я никогда не мог принять откровения извне, из истории, из традиции.
Религиозную историю, религиозную традицию я мог принять лишь как знаки совершающегося в глубине, как символику духа, как относительное, а не абсолютное.
Я делал вид, что нахожусь в этих реальностях внешнего мира, истории, общества, хотя сам был в другом месте, в другом времени, в другом плане.
1 по Закону Божьему был скандал небывалый в истории кадетского корпуса.
Я видел социологическое объяснение того, чему придавали священное значение в истории.
Иногда во мне просыпался марксист в объяснении истории.
Христианство в истории очень сложный комплекс.
Я много критиковал гуманизм в той его форме, в какой он сложился в века новой истории.
Цитаты из русской классики со словом «история»
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Он думал, как и большая часть мысливших на тему — Россия и Европа, что в Европе начинается разложение, но что у нее есть великое прошлое и что она внесла великие ценности в историю человечества.
Национальность есть моя национальность и она во мне, государственность — моя государственность и она во мне, церковь — моя церковь и она во мне, культура — моя культура и она во мне, вся история есть моя история и она во мне.
Приступая к описанию недавних и столь странных событий, происшедших в нашем, доселе ничем не отличавшемся городе, я принужден, по неумению моему, начать несколько издалека, а именно некоторыми биографическими подробностями о талантливом и многочтимом Степане Трофимовиче Верховенском. Пусть эти подробности послужат лишь введением к предлагаемой хронике, а самая история, которую я намерен описывать, еще впереди.
— Я ему стала рассказывать, что про себя выдумала: ведь мы сочиняем себе разные истории, и от этого никому из нас не верят; а в самом деле есть такие, у которых эти истории не выдуманные: ведь между нами бывают и благородные и образованные.
Ассоциации к слову «история»
Предложения со словом «история»
- Когда же началось систематическое изображение событий русской исторической жизни и когда русская история стала наукой?
- Сколько увлекательных лингвистических легенд, удивительных сказаний, смелых научных предположений знает история человечества!
- И рассказывая историю собственной жизни, мы делимся не просто цепочкой событий, но и показываем, что эти события для нас значили, как они изменили наш духовный мир.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «история»
Какой бывает «история»
Значение слова «история»
ИСТО́РИЯ, -и, ж. 1. Действительность в процессе развития. Законы истории. Диалектика истории. (Малый академический словарь, МАС)
Афоризмы русских писателей со словом «история»
- История литературы — это история не того, что написано в книгах, а история того, что прочитано в них.
- Если мы знаем, что история человеческого общества — это история войн, то, в конечном счете, история народов — это борьба за правду.
- История человечества всегда ведь складывается из отдельных жизней. А каждая человеческая жизнь сама по себе <…> равноправна.
- (все афоризмы русских писателей)
Отправить комментарий
Значение слова «история»
ИСТО́РИЯ, -и, ж. 1. Действительность в процессе развития. Законы истории. Диалектика истории.
Все значения слова «история»Предложения со словом «история»
Когда же началось систематическое изображение событий русской исторической жизни и когда русская история стала наукой?
Сколько увлекательных лингвистических легенд, удивительных сказаний, смелых научных предположений знает история человечества!
И рассказывая историю собственной жизни, мы делимся не просто цепочкой событий, но и показываем, что эти события для нас значили, как они изменили наш духовный мир.
- (все предложения)