Неточные совпадения
Русские
люди очень мучились
от невозможности деятельности.
Великие русские писатели XIX в. будут творить не
от радостного творческого избытка, а
от жажды спасения народа, человечества и всего мира,
от печалования и страдания о неправде и рабстве
человека.
Во вторую половину века интеллигенции, настроенной революционно, пришлось вести почти героическое существование, и это страшно спутало ее сознание, отвернуло ее сознание
от многих сторон творческой жизни
человека, сделало ее более бедной.
Тургенев так выразил свое впечатление
от казни Тропмана в Париже: «Никто не смотрел
человеком, который сознает, что присутствовал при совершении акта общественного правосудия; всякий старался сбросить с себя ответственность в этом убийстве».
Подобный
человек не принимает результатов прогресса, принудительной мировой гармонии, счастливого муравейника, когда миллионы будут счастливы, отказавшись
от личности и свободы.
Тема о смысле жизни, о спасении
человека, народа и всего человечества
от зла и страдания преобладала над темой о творчестве культуры.
Настанет год — России черный год, —
Когда царей корона упадет,
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума
от смрадных мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать;
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек: —
В тот день явится мощный
человек,
И ты его узнаешь и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож.
Бесчеловечность, жестокость, несправедливость, рабство
человека были объективированы в русском государстве, в империи, были отчуждены
от русского народа и превратились во внешнюю силу.
Мысль Вл. Соловьева входит в русскую диалектику о
человеке и человечности и неотделима
от нее.
В отличие
от большей части русских
людей, он любил мощь государства.
Он также имел гуманитарные истоки, он хотел бороться за освобождение
человека от рабства.
Но в результате социальный коллектив, в котором
человек должен был быть освобожден
от эксплуатации и насилия, делается поработителем человеческой личности.
Человек, освобождающийся
от идолопоклонства прошлого, впадает в новое идолопоклонство.
Он, в конце концов, увидел
человека как исключительный продукт общества, класса и подчинил целиком
человека новому обществу, идеальному социальному коллективу вместо того, чтобы подчинить общество
человеку, окончательно освободить
человека от категории социального класса.
Остается вечной истиной, что
человек в том лишь случае сохраняет свою высшую ценность, свою свободу и независимость
от власти природы и общества, если есть Бог и Богочеловечество.
В греческом сознании
человек зависел
от космических сил, греческое миросозерцание космоцентрично.
В римском сознании
человек целиком зависел
от государства.
Только христианство антропоцентрично и в принципе своем освобождает
человека от власти космоса и общества.
Тут нужно вспомнить слова Вл. Соловьева: русским нигилистам свойствен такой силлогизм —
человек произошел
от обезьяны, следовательно, будем любить друг друга.
Христианство — антропоцентрично, оно освобождает
человека от власти объективного мира и космических сил.
Он был
человек страстей, в нем была сильная стихия земли, инстинктами своими он был привязан к той самой земной жизни,
от неправды которой он так страдал.
Он сделал великие открытия о
человеке, и
от него начинается новая эра во внутренней истории
человека.
Отказ
от свободы есть неверие в
человека.
«Сон смешного
человека» и сон Версилова в «Подростке» посвящены этой идее,
от которой мысль Достоевского никогда не могла освободиться.
Он думал, что восстание на Бога в
человеке может происходить
от божественного в нем,
от чувства справедливости, жалости и достоинства.
В очень оригинальном романе «Петербург»
человек и космос разлагаются на элементы, исчезает целостность вещей, и границы, отделяющие одно
от другого;
человек может переходить в лампу, лампа — в улицу, улица проваливается в космическую бесконечность.
Мои взгляды на поверхности могли меняться, главным образом в зависимости
от моих иногда слишком острых и страстных реакций на то, что в данный момент господствовало, но я всю жизнь был защитником свободы духа и высшего достоинства
человека.
Конец этого мира, конец истории зависит и
от творческого акта
человека.
Деятели революции совсем не интересовались темами «Ивановских сред», а
люди культурного ренессанса, спорившие по средам на «башне», хотя и не были консерваторами и правыми, многие из них даже были левого направления и готовы были сочувствовать революции, но большинство из них было асоциально и очень далеко
от интересов бушевавшей революции.
Русские
люди из народного, трудового слоя, даже когда они ушли
от православия, продолжали искать Бога и Божьей правды, искать смысла жизни.
У русских моральное сознание очень отличается
от морального сознания западных
людей, это сознание более христианское.
Неточные совпадения
Переход
от страха к радости,
от низости к высокомерию довольно быстр, как у
человека с грубо развитыми склонностями души.
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь,
человек!..» Ну и другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою любовь, которая
от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Я узнал это
от самых достоверных
людей, хотя он представляет себя частным лицом.
Также заседатель ваш… он, конечно,
человек сведущий, но
от него такой запах, как будто бы он сейчас вышел из винокуренного завода, это тоже нехорошо.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые
люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это
от судьи триста; это
от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!