Неточные совпадения
Значительно позже В. Розанов, когда он принадлежал еще к славянофильскому консервативному лагерю, говорит с возмущением, что
человек превращен в средство
исторического процесса, и спрашивает, когда же
человек появится как цель [См.: В. Розанов.
Активность
человека может изменить отношения
людей, изменить экономику, которая есть лишь
историческое образование, по существу преходящее.
На почве
исторического православия, в котором преобладал монашески-аскетический дух, не была и не могла быть достаточно раскрыта тема о
человеке.
Антропология же
исторического христианства учит о
человеке почти исключительно, как о грешнике, которого нужно научить спасению.
В
историческом православии христианская истина о
человеке оставалась как бы в потенциальном состоянии.
Нигилисты были
людьми, соблазнившимися
историческим христианством и
исторической духовностью.
Он казался загримированным под кого-то, отмеченного историей, а брови нарочно выкрасил черной краской, как бы для того, чтоб люди не думали, будто он дорожит своим сходством с
историческим человеком.
Жизнь историческая, национальная, задачи истории, борьба народов и царств, великие
исторические люди — все это казалось Л. Толстому несущественным, нереальным, обманчивой и внешней оболочкой жизни.
В России люди, подвергнувшиеся влиянию этого мощного западного веяния, не вышли
историческими людьми, а людьми оригинальными.
Известно, что все великие
исторические люди питали маленькие слабости к разным животным, может быть выплачивая этим необходимую дань природе, потратившей на них слишком много ума.
Неточные совпадения
Клим Иванович Самгин был одет тепло, удобно и настроен мужественно, как и следовало
человеку, призванному участвовать в
историческом деле. Осыпанный снегом необыкновенный извозчик в синей шинели с капюшоном, в кожаной финской шапке, краснолицый, усатый, очень похожий на портрет какого-то
исторического генерала, равнодушно, с акцентом латыша заявил Самгину, что в гостиницах нет свободных комнат.
Самгин окончательно почувствовал себя участником важнейшего
исторического события, — именно участником, а не свидетелем, — после сцены, внезапно разыгравшейся у входа в Дворянскую улицу. Откуда-то сбоку в основную массу толпы влилась небольшая группа,
человек сто молодежи, впереди шел остролицый
человек со светлой бородкой и скромно одетая женщина, похожая на учительницу;
человек с бородкой вдруг как-то непонятно разогнулся, вырос и взмахнул красным флагом на коротенькой палке.
В нем быстро укреплялась уверенность, что надвигается великое
историческое событие, после которого воцарится порядок, а бредовые
люди выздоровеют или погибнут.
— Тогда, это… действительно — другое дело! — выговорил Харламов, не скрывая иронии. — Но, видите ли: мне точно известно, что в 905 году капитан Вельяминов был подпоручиком Псковского полка и командовал ротой его, которая расстреливала
людей у Александровского сквера. Псковский полк имеет еще одну
историческую заслугу пред отечеством: в 831 году он укрощал польских повстанцев…
— Нет, — говорил Дронов. — Я — не Балмашев, не Сазонов, даже и в Кочуры не гожусь. Я просто — Дронов,
человек не
исторический… бездомный
человек: не прикрепленный ни к чему. Понимаешь? Никчемный, как говорится.