Им овладела социальная утопия, страстная вера, что не будет больше богатых и бедных, не
будет царей и подданных, люди будут братья, и наконец, поднимется человек во весь свой рост.
Неточные совпадения
Из Вавилона регалии на царство достаются православному
царю вселенной, так как в Византии
было крушение веры и царства.
Царь был признан наместником Бога на земле.
Желание
царя было законом для архиереев в церковных делах.
Интересна
была уже самая фигура русского
царя.
Романтический русский
царь был вдохновителем Священного союза, который, по его идее, должен
был быть союзом народов на почве христианского универсализма.
Россия к XIX в. сложилась в огромное мужицкое царство, скованное крепостным правом, с самодержавным
царем во главе, власть которого опиралась не только на военную силу, но также и на религиозные верования народа, с сильной бюрократией, отделившей стеной
царя от народа, с крепостническим дворянством, в средней массе своей очень непросвещенным и самодурным, с небольшим культурным слоем, который легко мог
быть разорван и раздавлен.
У них
было органическое понимание народной жизни, органическое понимание отношения между
царем и народом.
Не
будет богатых, не
будет бедных, ни
царей и подданных, но
будут братья,
будут люди и, по глаголу Ап.
Настанет год — России черный год, —
Когда
царей корона упадет,
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих
будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать;
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек: —
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож.
О Московской России говорили, что она не знала греха земельной собственности, единственным собственником являлся
царь, не
было свободы, но
было больше справедливости.
Одно время он даже верит в полезную роль
царя и готов поддерживать монархию, если она
будет защищать народ.
В народе
были еще сильны старые верования в религиозную освященность самодержавной монархии, он
был более враждебен помещикам и чиновникам, чем
царю.
Его теократия
была настоящей религиозной утопией, построенной очень рационалистически по тройственной схеме
царя, первосвященника и пророка.
У народа анархического по основной своей устремленности
было государство с чудовищно развитой и всевластной бюрократией, окружавшей самодержавного
царя и отделявшей его от народа.
Его построение всемирной теократии с тройственным служением
царя, первосвященника и пророка разрушено им самим и менее всего может
быть удержано.
Если бы Сын Божий стал
царем и организовал бы земное царство, то свобода
была бы отнята от человека.
А через три дня утром он стоял на ярмарке в толпе, окружившей часовню, на которой поднимали флаг, открывая всероссийское торжище. Иноков сказал, что он постарается провести его на выставку в тот час, когда
будет царь, однако это едва ли удастся, но что, наверное, царь посетит Главный дом ярмарки и лучше посмотреть на него там.
Неточные совпадения
Пришел дьячок уволенный, // Тощой, как спичка серная, // И лясы распустил, // Что счастие не в пажитях, // Не в соболях, не в золоте, // Не в дорогих камнях. // «А в чем же?» // — В благодушестве! // Пределы
есть владениям // Господ, вельмож,
царей земных, // А мудрого владение — // Весь вертоград Христов! // Коль обогреет солнышко // Да пропущу косушечку, // Так вот и счастлив я! — // «А где возьмешь косушечку?» // — Да вы же дать сулилися…
Косушки по три
выпили, //
Поели — и заспорили // Опять: кому жить весело, // Вольготно на Руси? // Роман кричит: помещику, // Демьян кричит: чиновнику, // Лука кричит: попу; // Купчине толстопузому, — // Кричат братаны Губины, // Иван и Митродор; // Пахом кричит: светлейшему // Вельможному боярину, // Министру государеву, // А Пров кричит:
царю!
И каждое не только не нарушало этого, но
было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно
было каждому вместе с миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и
царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
Какие искривленные, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины, тогда как перед ним весь
был открыт прямой путь, подобный пути, ведущему к великолепной храмине, назначенной
царю в чертоги!
— Иван Потапыч
был миллионщик, выдал дочерей своих за чиновников, жил как
царь; а как обанкрутился — что ж делать? — пошел в приказчики.