Цитаты со словом «узкие»
В русской истории есть
уже пять периодов, которые дают разные образы.
Лучше был киевский период и период татарского ига, особенно для церкви, и,
уж конечно, был лучше и значительнее дуалистический, раскольничий петербургский период, в котором наиболее раскрылся творческий гений русского народа.
В смутную эпоху было
уже явление, сходное с явлением XX в., с эпохой революции.
Уже в допетровской России были люди, выходившие из тоталитарного строя Московского царства.
Историки сейчас признают, что
уже XVII век был веком раскола и началом западного образования, началом критической эпохи.
Если
уже Московское царство вызвало религиозные сомнения в русском народе, то эти сомнения очень усилились относительно петровской империи.
Вернее сказать, что церковная реформа Петра была
уже результатом ослабления церкви, невежества иерархии и потери ее нравственного авторитета.
Этот вольтерианский налет оставался в известной части русского дворянства и весь XIX в., когда у нас появились
уже более самостоятельные и глубокие направления мысли.
Интересна была
уже самая фигура русского царя.
Но самодержавный монарх в этот период истории
уже не мог оставаться верен этим стремлениям своей молодости, это было психологически невозможно.
Но творческая мысль пробудилась
уже в николаевскую эпоху, и она была обратной стороной, полярно противоположным полюсом политики гнета и мрака.
Моральная проблема сильна
уже у Лермонтова.
Его поэзия
уже не ренессанская.
В 30-х годах у нас возникло тоже увлечение социальным мистицизмом, но это
уже не под влиянием немцев, а французов, главным образом Ламенэ.
Русским людям давно
уже было свойственно чувство, скорее чувство, чем сознание, что Россия имеет особенную судьбу, что русский народ — народ особенный.
«Прошлое
уже нам не подвластно, — восклицает Чаадаев, — но будущее зависит от нас».
Славянофильские мотивы были
уже у Лермонтова.
Дети и внуки славянофилов и западников
уже разойдутся настолько, что не смогут спорить в одном салоне.
Но его
уже нельзя себе представить в споре с Хомяковым.
Уже В. Одоевский резко критиковал Запад, обличал буржуазность Запада, иссякание духа.
Борьба против западного рационализма была
уже свойственна немецким романтикам, Фр.
На это указывали
уже представители нашей реакционной и обскурантской мысли.
Рационализм, этот смертельный грех Запада, заложен
уже в католичестве, в католической схоластике можно найти уже тот же рационализм и ту же власть необходимости, что и в европейском рационализме нового времени, в философии Гегеля, в материализме.
В этом они очень отличаются не только от Достоевского, не только от Вл. Соловьева, более связанного со стихией воздуха, чем стихией земли, но даже от К. Леонтьева,
уже захваченного катастрофическим чувством жизни.
Он отличается от других русских писателей 30-х и 40-х годов
уже тем, что он не вышел из дворянской среды и не имел в себе барских черт, которые были сильно выражены и у анархиста Бакунина.
Он первый разночинец и типичный интеллигент (в более
узком смысле) второй половины XIX в., когда наша культура перестала быть исключительно дворянской.
У Белинского, когда он обратился к социальности, мы
уже видим то сужение сознания и вытеснение многих ценностей, которое мучительно поражает в революционной интеллигенции 60-х и 70-х годов.
Идея, высказанная
уже Чаадаевым, что русский народ, более свободный от тяжести всемирной истории, может создать новый мир в будущем, развивается Герценом и народническим социализмом.
Н. Данилевский, автор книги «Россия и Европа»,
уже человек совсем другой формации, чем славянофилы.
После К. Леонтьева нельзя
уже вернуться к прекраснодушному славянофильству.
Один лишь русский, даже в наше время, т. е. гораздо еще раньше, чем будет подведен всеобщий итог, получил
уже способность становиться наиболее русским именно лишь тогда, когда он наиболее европеец.
Одна Россия живет не для себя, а для мысли, и знаменательный факт, что вот почти
уже столетие, как Россия живет решительно не для себя, а для одной лишь Европы».
Дорогие там лежат покойники, каждый камень над ними гласит о такой горячей минувшей жизни, о такой страстной вере в свой подвиг, в свою истину, в свою борьбу и свою науку, что я знаю заранее, паду на землю и буду целовать эти камни и плакать над ними — в то же время убежденный всем сердцем своим в том, что все это
уже давно кладбище и никак не более».
Он разрешит вопросы, которые Запад
уже не в силах разрешить, которые он даже не ставит во всей их глубине.
Он
уже утверждал большевистскую мораль.
Павла, Христос даст свою власть Отцу, а Отец-Разум снова воцарится, но
уже на новом небе и над новою землей» [См.: И. Лернер. «Белинский».].
В 40-е годы
уже начинали писать великие русские писатели, которые принадлежат последующей эпохе.
У того же Лермонтова была
уже русская драма творчества — сомнение в его религиозной оправданности —
В этих словах намечается
уже религиозная драма, пережитая Гоголем. Лермонтов не был ренессансным человеком, как был Пушкин и, может быть, один лишь Пушкин, да и то не вполне. Русская литература пережила влияние романтизма, который есть явление западноевропейское. Но по-настоящему у нас не было ни романтизма, ни классицизма. У нас происходил все более и более поворот к религиозному реализму.
Я говорил
уже, что Россия почти не знала радости ренессансной творческой избыточности.
Он тогда
уже разочаровался в своей теократической утопии.
Как я говорил
уже, есть внутренняя экзистенциальная диалектика, в силу которой гуманизм переходит в антигуманизм, самоутверждение человека приводит к отрицанию человека.
Мы видим это
уже у Белинского.
Это выражалось
уже в том, что русский народ не знал римских понятий о собственности.
Было
уже сказано, что новый девиз Белинского был: «Социальность, социальность или смерть».
Но его можно признать, как я
уже говорил, одним из предшественников русского марксистского социализма и даже коммунизма.
В русском народе есть задатки коммюнотарности, общности, возможного братства людей, которого нет
уже у народов Запада.
В действительности, мораль «Что делать?» очень высокая и
уже, во всяком случае, бесконечно более высокая, чем гнусная мораль «Домостроя», позорящего русский народ.
В 70-е годы у нас
уже был расцвет творчества Достоевского и Л. Толстого, появление Вл. Соловьева.
У Лаврова есть
уже элементы марксизма.
Цитаты из русской классики со словом «узкие»
Ассоциации к слову «узкие»
Предложения со словом «узкий»
- Правда, теперь вот уже лет десять к инструменту не подходит.
- Много лет спустя после исторической битвы, теперь уже давно забытой, старый человек поднялся по тропе, которая вилась по цветущему лугу горного перевала.
- Оказывается, что люди давно уже знают способы остановить программу старения.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «узкий»
Что (кто) бывают «узкими»
Афоризмы русских писателей со словом «узкий»
- Общество сачков-морализаторов; воров-морализаторов, бездельников-морализаторов — вот во что все больше превращаемся. Все друг друга воспитывают. Почти каждый не делает то, что обязан, и так, как обязан (почему — это уже вопрос экономической организации общества), но претензии к другим и друг к другу неимоверные.
- По-настоящему свободен человек, пока борется за свободу — не боится, готов умереть — а после он уже не готов, держится за то, что получил, за жизнь — и не свободен!…
- Люди всегда добивают того, кто уже ранен природой.
- (все афоризмы русских писателей)
Дополнительно