Цитаты со словом «все»
Область
поиска
поиска
Область
поиска
поиска
У народов Западной Европы все гораздо более детерминировано и оформлено, все разделено на категории и конечно.
В противоположность мнению славянофилов, она менее всего органична.
Киевская Россия не была замкнута от Запада, была восприимчивее и свободнее, чем Московское царство, в удушливой атмосфере которого угасла даже святость (менее всего святых было в этот период [См.: Г. П. Федотов. «Святые Древней Руси».]).
После народа еврейского, русскому народу наиболее свойственна мессианская идея, она проходит через всю русскую историю вплоть до коммунизма.
Русский царь, говорит инок Филофей, «един-то во всей поднебесной христианский царь».
Богородицы в богоносном граде Москве, просиявшую вместо Римской и Константинопольской, иже едина во всей вселенной паче солнца светится».
Это все та же двойственность, которая была и в древнееврейском мессианизме.
Раскол XVII в. имел для всей русской истории гораздо большее значение, чем принято думать.
Смутная эпоха, которая потрясла всю русскую жизнь, меняет народную психику.
Он говорил: «Небо мое и земля моя, свет мой и вся тварь — Бог мне дал».
Россия должна была выйти из замкнутого состояния, в которое ее ввергло татарское иго и весь характер Московского царства, азиатского по стилю, и выйти в мировую ширь.
При всей замкнутости Московского царства, сношения с Западом начались еще в XV в.
И Запад все время боялся усиления Москвы.
Петр Великий, ненавидевший весь стиль Московского царства и издевавшийся над московскими обычаями, был типичный русак.
Весь петровский период русской истории был борьбой Запада и Востока в русской душе.
Было бы несправедливо во всем винить Петра.
Этот вольтерианский налет оставался в известной части русского дворянства и весь XIX в., когда у нас появились уже более самостоятельные и глубокие направления мысли.
Пропасть же между верхним слоем и народом все возрастала.
Между тем как Петр Великий говорил, что русский народ способен к науке и умственной деятельности, как все народы.
Но потом к этому присоединились политические опасения Екатерины, которая все более склонялась к реакции и даже стала националисткой.
Но на запрос Екатерины митрополит Платон ответил, что он «молит Бога, чтобы во всем мире были христиане таковы, как Новиков».
И трогательно видеть, как русские масоны все время хотели проверить, нет ли в масонстве чего-либо враждебного христианству и православию.
Екатерина все путала, может быть, и нарочно, она смешивала мартинистов с иллюминатами.
Когда Александру I испуганные реакционеры указывали на опасность масонских лож и освободительных стремлений в части гвардии, то он принужден был сказать, что сам он всему этому сочувствовал и все это подготовлял.
Но в нем было что-то ренессанское, и в этом на него не походит вся великая русская литература XIX в., совсем не ренессанская по духу.
Великие русские писатели XIX в. будут творить не от радостного творческого избытка, а от жажды спасения народа, человечества и всего мира, от печалования и страдания о неправде и рабстве человека.
Пушкин, единственный русский писатель ренессанского типа, свидетельствует о том, как всякий народ значительной судьбы есть целый космос и потенциально заключает в себе все.
Поэзия Пушкина, в которой есть райские звуки, ставит очень глубокую тему, прежде всего тему о творчестве.
Русская литература будет носить моральный характер, более чем все литературы мира, и скрыто-религиозный характер.
Русские не скептики, они догматики, у них все приобретает религиозный характер, они плохо понимают относительное.
В России все расценивалось по категориям ортодоксии и ереси.
Достоевский более всего интересовался судьбой русского интеллигента, которого он называет скитальцем петербургского периода русской истории.
Она жила весь XIX в. в резком конфликте с империей, с государственной властью.
Русские искали в западной мысли прежде всего сил для изменения и преображения собственной неприглядной действительности, искали прежде всего ухода из настоящего.
Пушкин, прочитав «Мертвые души», воскликнул: «Боже, как грустна наша Россия!» Это восклицала вся русская интеллигенция, весь XIX в.
Но все же, по мнению Щапова, в силу реалистического склада русского народа в прошлом, у нас преобладало прикладное, механическое естествознание.
Мы увидим, что наша философия будет прежде всего философией истории, именно историософическая тема придает ей тоталитарный характер.
Весь XIX век будет проникнут стремлением к свободе и социальной правде.
Так можно было определить русскую тему XIX в.: бурное стремление к прогрессу, к революции, к последним результатам мировой цивилизации, к социализму и вместе с тем глубокое и острое сознание пустоты, уродства, бездушия и мещанства всех результатов мирового прогресса, революции, цивилизации и пр.
Может ли Россия пойти своим особым путем, не повторяя всех этапов европейской истории?
Весь XIX в. и даже XX в. будут у нас споры о том, каковы пути России, могут ли они быть просто воспроизведением путей Западной Европы.
Вся наша философия истории будет ответом на вопросы в письме Чаадаева.
«Теперь мы прежде всего обязаны родине истиной».
Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили».
И тут он высказывает некоторые основные мысли для всей русской мысли XIX в.
«Сосредоточиваясь, углубляясь, замыкаясь в самом себе, созидался человеческий ум на Востоке; раскидываясь вовне, излучался во все стороны, борясь со всеми препятствиями, развивался он на Западе».
И, наконец, Чаадаев высказывает мысль, которая будет основной для всех наших течений XIX в.: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество».
Все это русская проблематика.
Но он думал, что Россия вся в будущем.
Русская философия истории должна была прежде всего решить вопрос о смысле и значении реформы Петра, разрезавшей русскую историю как бы на две части.
Цитаты из русской классики со словом «все»
Ассоциации к слову «всё»
Предложения со словом «все»
- Большинство гражданских пассажирских судов перемещались именно на первом уровне аномалии, где время всё ещё играет роль физической величины, но и риск полёта невелик.
- Родители – первые и главные учителя ребёнка, которые проводят больше всего времени рядом с ним.
- Гномы наверняка больше всех знают о волшебных существах подводного мира и не прочь поболтать.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «весь»
Значение слова «всё»
Афоризмы русских писателей со словом «все»
- Все великое в искусстве в единственном числе.
- Если мы любим кого-нибудь, то мы стараемся сделать для него все, что только в наших силах…
- Любовь-нежность (жалость) — все отдает, и нет ей предела. И никогда она на себя не оглядывается, потому что «не ищет своего». Только одна и не ищет.
- (все афоризмы русских писателей)
Отправить комментарий
Значение слова «всё»
ВСЁ1 см. весь1.
ВСЁ2, нареч. Разг. 1. Всегда, все время, постоянно. Не все коту масленица. Поговорка. —
ВСЕ см. весь1.
Предложения со словом «все»
Большинство гражданских пассажирских судов перемещались именно на первом уровне аномалии, где время всё ещё играет роль физической величины, но и риск полёта невелик.
Родители – первые и главные учителя ребёнка, которые проводят больше всего времени рядом с ним.
Гномы наверняка больше всех знают о волшебных существах подводного мира и не прочь поболтать.
- (все предложения)