Неточные совпадения
Но, с другой стороны, христианство необычайно возвышает
человека, признает его образом и подобием Божиим, признает в нем духовное начало, возвышающее его над природным и социальным миром, признает в нем духовную свободу, независимо от
царства кесаря, верит, что сам Бог стал
человеком и этим возвысил
человека до небес.
Отношение личности к сверхличным ценностям может совершаться или в
царстве объективации — и тогда легко порождается рабство
человека, — или в
царстве экзистенциальном, в трансцендировании — и тогда порождается жизнь в свободе.
В объективации
человек находится во власти детерминации, в
царстве безличности, в трансцендировании
человек находится в
царстве свободы, и встреча
человека с тем, что его превосходит, носит личный характер, сверхличное не подавляет личности.
В
царстве мамоны
человек принужден продавать свой труд и труд его не свободен.
Свобода, ставшая привычной жизнью, переходит в незаметное порабощение
человека, это свобода объективированная, в то время как свобода есть
царство субъекта.
Но
люди современной цивилизации, вершины цивилизации все ещё находятся во власти мифов и, между прочим, во власти мифа об универсальных реальностях, о
царстве «общего», которому
человек должен быть подчинен.
К мышлению об обществе, свободном от категорий господства и рабства, неприменимы обычные социологические понятия, оно предполагает отрешенность, негативность в отношении ко всему, на чем покоится общество в
царстве кесаря, т. е. в мире объективированном, где
человек становится тоже объектом.
Господин и раб будут делать нечеловеческие усилия помешать концу объективации, «концу мира», наступлению
царства Божьего —
царства свободы и свободных, они будут создавать все новые формы господства и рабства, будут совершать новые переодевания, все новые формы объективации, в которых творческие акты
человека будут претерпевать великие неудачи, будут продолжаться преступления истории.
Отвлеченная идея бытия, как
царства неизменного порядка, отвлеченно-общего, есть всегда порабощение свободного творческого духа
человека.
Детерминизм познания, особенно наукообразного, вводящий
человека в
царство необходимости и закономерности, соответствует низшей ступени духовной общности
людей, их разобщенности.
Соблазн
царства принимает самые разнообразные формы в истории, он трансформируется и вводит
людей в заблуждение.
Этот соблазн великого
царства не оставляет
человека на протяжении всей его истории: империи древнего Востока, Римская империя, папская теократия, священная византийская империя, московское
царство — третий Рим, петровская империя, коммунистическое
царство, третье германское
царство.
Вся тревожная и запутанная проблема
царства связана с тем, что
человек призван к царствованию.
И
человек ищет своего
царства, одержим мечтой о
царстве.
Тоталитарное государство само хочет быть церковью, организовывать души
людей, господствовать над душами, над совестью и мыслью и не оставляет места для свободы духа, для сферы «
царства Божия».
Бог вряд ли и замечает смерть величайших
царств мира, но очень замечает смерть отдельного
человека.
Люди не только нуждаются в государстве и не могут обойтись без его услуг, но они прельщены, пленены государством, связывают с ним мечту о
царстве.
И порабощающая роль государства всегда была связана с ложным отношением к нему, с внутренним рабством
человека, соглашающегося на гипноз и внушение, с ложной мечтой о
царстве.
Великие
царства, великие империи ничто по сравнению с
человеком.
Отказ от мечты о
царстве, порабощающей личность, есть отказ и от анархической утопии, как и от всякой земной утопии, в которой всегда есть порабощение
человека.
Идеологи государства, плененные идеалом
царства, любят употреблять выражение «это государственный ум», «это государственно мыслящий
человек».
И чем более государство стремится быть великим
царством, чем более побеждает империалистическая воля, тем более государство становится бесчеловечным, тем более отрицаются права
человека, тем более торжествует демониакальная одержимость.
Царство, великое, могущественное
царство, не может не поработить
человека.
В каждом
человеке есть два
царства — света и тьмы, правды и лжи, свободы и рабства.
И это
царство денег, в котором исчезает всякое реальное ядро, обладает страшным могуществом, страшной властью над человеческой жизнью; оно ставит и свергает правительства, создает войны, порабощает рабочие массы, порождает безработицу и нищету, делает все более фиктивной жизнь
людей, оказавшихся удачниками в этом
царстве.
Человек все более переходит из реального
царства в
царство фиктивное.
В каждом
человеке сохранилась мечта о совершенной и наполненной жизни, воспоминание о рае и искание
Царства Божия.
Соблазн
царства, о котором уже было говорено, есть источник утопий, утопия всегда означает монизм, монизм же в объективированном мире всегда есть рабство
человека, ибо это всегда принудительный монизм.
Человек должен стремиться к совершенству, т. е. к
Царству Божию.
Но, погружаясь в
царство обыденности, схватываясь его интересами,
человек отходит от глубины и от беспокойства, связанного с глубиной.
Человек думает защититься от опасности ложью, он на лжи, а не на истине воздвигает
царство обыденности.
Творчество
человека, меняющее структуру сознания, может быть не только закреплением этого мира, не только культурой, но и освобождением мира, концом истории, то есть созданием
Царства Божия, не символического, а реального.
Когда
человек сделает то, к чему он призван, тогда лишь будет второе явление Христа, тогда будет новое небо и новая земля, будет
царство свободы.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Старинные
люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры
люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами,
Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
— Это денег-то не надо! Ну, это, брат, врешь, я свидетель! Не беспокойтесь, пожалуйста, это он только так… опять вояжирует. [Вояжирует — здесь: грезит, блуждает в
царстве снов (от фр. voyager — путешествовать).] С ним, впрочем, это и наяву бывает… Вы
человек рассудительный, и мы будем его руководить, то есть попросту его руку водить, он и подпишет. Принимайтесь-ка…
«Мы — искренние демократы, это доказано нашей долголетней, неутомимой борьбой против абсолютизма, доказано культурной работой нашей. Мы — против замаскированной проповеди анархии, против безумия «прыжков из
царства необходимости в
царство свободы», мы — за культурную эволюцию! И как можно, не впадая в непримиримое противоречие, отрицать свободу воли и в то же время учить темных
людей — прыгайте!»
«”И дым отечества нам сладок и приятен”. Отечество пахнет скверно. Слишком часто и много крови проливается в нем. “Безумство храбрых”… Попытка выскочить “из
царства необходимости в
царство свободы”… Что обещает социализм
человеку моего типа? То же самое одиночество, и, вероятно, еще более резко ощутимое “в пустыне — увы! — не безлюдной”… Разумеется, я не доживу до “
царства свободы”… Жить для того, чтоб умереть, — это плохо придумано».
— Позвольте, я не согласен! — заявил о себе
человек в сером костюме и в очках на татарском лице. — Прыжок из
царства необходимости в
царство свободы должен быть сделан, иначе — Ваал пожрет нас. Мы должны переродиться из подневольных
людей в свободных работников…