И чем более государство стремится быть великим царством, чем более побеждает империалистическая воля, тем более государство становится бесчеловечным, тем более отрицаются
права человека, тем более торжествует демониакальная одержимость.
Но, с другой стороны, демократия означает самоуправление человека,
права человека и гражданина, свободы человека, и в этом смысле она имеет вечное значение.
Неточные совпадения
Основное противоречие моего мнения о социальной жизни связано с совмещением во мне двух элементов — аристократического понимания личности, свободы и творчества и социалистического требования утверждения достоинства каждого
человека, самого последнего из
людей и обеспечения его
права на жизнь.
В результате долгого духовного и умственного пути я с особенной остротой сознал, что всякая человеческая личность, личность последнего из
людей, несущая в себе образ высшего бытия, не может быть средством ни для чего, в себе имеет экзистенциальный центр и имеет
право не только на жизнь, отрицаемое современной цивилизацией, но и на обладание универсальным содержанием жизни.
Я и сейчас после долгого пути узнаю в себе эти первоначальные оценки исторической и социальной действительности, эту свободу от навязанных социальных традиций, от моральных предрассудков благомыслящих
людей, это отвращение к насилию, «
правому» и «левому».
А. Жиду отказывают в
праве говорить о советской России увиденную им истину, потому что истина не может открываться индивидуальному
человеку и он не должен настаивать на своей истине, истина есть то, что порождается революционной пролетарской борьбой и служит победе пролетариата.
Человек любит быть рабом и предъявляет
право на рабство, меняющее свои формы.
Именно рабство есть требуемое
человеком право.
Зиммель в своей «Социологии» более
прав, чем сторонники органической теории общества, когда он видит в обществе стихийное скрещивание воль и стремлений отдельных
людей.
Свобода духа не есть отвлеченное провозглашение
прав, а есть высшее состояние, которое должен достигнуть
человек.
Лев Толстой верил, что если
люди перестанут вершить насилие, прибегать к власти, то произойдет историческое чудо, то сам Бог вмешается в человеческую жизнь и божественная природа вступит в свои
права.
Право власти не принадлежит никому, никто не имеет
права властвовать — ни отдельный
человек, ни подобранная группа
людей, ни весь народ.
Есть не
право, а тяжелая обязанность власти как ограниченная функция защиты
человека.
Этот суверенитет может иметь как
правые, так и левые формы проявления, и он всегда тиранит
человека.
Национализм не признает ценности и
прав всякого
человека потому, что он,
человек, имеет образ
человека и образ Бога, несет в себе духовное начало.
Но демократизация, которая не уравнивает механически
людей, не отрицает качеств, есть аристократизация, сообщение аристократических качеств и аристократических
прав.
Подлинно человеческое, человечное общество есть общество братское, в нем не может быть классового иерархизма, в нем по-другому будут определяться различия
людей, в нем лучшие, качественно высшие будут определяться не
правами, а обязанностями.
Маркс был глубоко
прав, когда отрицал их и когда ставил устроение общества в зависимость от активности
человека.
Шопенгауэр был
прав, когда говорил, что
человек делается игралищем стихии рода, внушающего ему иллюзии.
Так, например, однажды он начал объяснять глуповцам
права человека, но, к счастью, кончил тем, что объяснил права Бурбонов.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о
праве людей быть жестокими в любви, он спросил себя:
Эта основная истина о свободе находила свое отражение в учении об естественном праве, о
правах человека, не зависящих от государства, о свободе не только как свободе в обществе, но и свободе от общества, безграничного в своих притязаниях.
Легко жить Ракитину: «Ты, — говорит он мне сегодня, — о расширении гражданских
прав человека хлопочи лучше али хоть о том, чтобы цена на говядину не возвысилась; этим проще и ближе человечеству любовь окажешь, чем философиями».
Хороший секрет, славно им пользоваться, и не мудрено, только надобно иметь для этого чистое сердце и честную душу, да нынешнее понятие о
правах человека, уважение к свободе того, с кем живешь.
Неточные совпадения
Городничий (робея).Извините, я,
право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы,
люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Городничий. Я сам, матушка, порядочный
человек. Однако ж,
право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот,
право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий. Полно вам,
право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни
человека… (К Осипу.)Ну что, друг,
право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Стародум. Дурное расположение
людей, не достойных почтения, не должно быть огорчительно. Знай, что зла никогда не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают зла тем, кто имеет
право презирать.
Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.