Неточные совпадения
Закон
жизни национальных государств: человек человеку волк.
«
Национальное» импонирует своей глубокой укорененностью в длительную
жизнь.
Национальный эгоцентризм,
национальная замкнутость, ксенофобия нисколько не лучше личного эгоцентризма, замкнутости и вражды к другим людям и также ввергают в
жизнь фиктивную и иллюзорную.
«Социализм» может быть духовнее «национализма», ибо «социальное» может быть требованием, чтобы человек человеку был брат, а не волк, общая же «
национальная»
жизнь может быть волчьей.
Национализм фашистского типа означает потерю «
национального» (если употреблять это слово, как часто делают, в смысле тождественном с «народным») своеобразия, в нем нет ничего «
национального», он означает острую рационализацию и технизацию народной
жизни, он нисколько не дорожит культурой.
Человеческая
жизнь искалечена выдуманными, преувеличенными, экзальтированными страстями, религиозными,
национальными, социальными и унизительными страхами.
Теперь два слова об этом самом русском обществе: в нем очень сильно бродильное начало; оно само, пожалуй, не знает хорошенько, чего ему хочется, потому что вся сумма его
национальной жизни в последнее время показывает какую-то непроходимую, темную путаницу понятий и отношений; но во всей этой нелепой путанице для нас ясны две вещи: сильное брожение и подготовленное нами же сочувствие нашему делу.
Мне как русскому, впервые попадавшему в этот"край забраный", как называют еще поляки, было сразу тяжко сознавать, что я принадлежу к тому племени, которое для своего государственного могущества должно было поработить и более его культурное племя поляков. Но это порабощение было чисто внешнее, и у поляков нашел я свою
национальную жизнь, вековые традиции и навыки, общительность, выработанный разговорный язык, гораздо большую близость к западноевропейской культуре, чем у нас, даже и в среднем классе.
Неточные совпадения
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он живет сравнительно цельной духовной
жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского
национального духа указуют на то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
Жизнь историческая,
национальная, задачи истории, борьба народов и царств, великие исторические люди — все это казалось Л. Толстому несущественным, нереальным, обманчивой и внешней оболочкой
жизни.
То же противоречие, которое мы видим в
национальном гении Достоевского, видим мы и в русской народной
жизни, в которой всегда видны два образа.
И истинная
национальная политика может быть лишь творческой, а не охраняющей, созидающей лучшую
жизнь, а не кичащейся своей статической
жизнью.
Интересы
жизни частной, эгоистически семейной, мещанской побеждаются интересами
жизни национальной, исторической, мировой, инстинктами славы народов и государств.