Неточные совпадения
Сама критическая гносеология, претендовавшая стать над
жизнью и бытием,
была явлением
жизни европейского культурного человека.
Это
есть опыт
жизни, а опыт
жизни не может
быть бесследно зачеркнут, он может
быть только изжит и преодолен более полным опытом, в который предшествующий опыт непременно войдет.
Но современный познающий, поставивший себя вне-бытия, не может стать предметом познания, ибо предметом познания может
быть лишь бытие, в бытие же он не входит и не хочет войти, не хочет, чтобы познание его
было актом в бытии, в
жизни.
Ложным является притязание философии
быть независимой от
жизни и
жизни противоположной.
Философия
есть часть
жизни и опыт
жизни, опыт
жизни духа лежит в основании философского познания.
Познание
есть посвящение в тайну бытия, в мистерии
жизни.
Познание
есть сама духовная
жизнь.
Познание истины
есть приобщение к истине и
жизнь в ней, познание правды
есть приобщение к правде и
жизнь в ней.
Нравственная
жизнь совсем не
есть явление природы, и она неуловима, как явление природы.
Познание человека в нашем мировом эоне
есть уже изгнание из рая, утеря райской
жизни.
Из всех родов познания познание этическое
есть наиболее бесстрашное и наиболее горькое, ибо в нем раскрывается ценность и смысл
жизни и в нем же разверзается грех и зло.
Этика
есть завершающая часть философии духа, в ней пожинаются плоды философского пути
жизни.
Книга эта хочет
быть опытом конкретного учения о человеческой
жизни, о ее смысле, ее целях и ценностях.
Но учение о
жизни, ее смысле, ее целях и ценностях
есть неизбежное учение о человеке.
Этика должна
быть не только теоретической, но и практической, т. е. призывать к нравственному преобразованию
жизни, не только к усвоению ценностей, но и к переоценке ценностей.
Учение о свободе воли
было создано для того, чтобы найти виновника, чтобы
было на кого возложить ответственность и оправдать наказание в
жизни временной и
жизни вечной.
Свобода
есть основное условие нравственной
жизни, не только свобода добра, но и свобода зла.
Этика законническая, нормативная, для которой свобода
есть лишь условие выполнения нормы добра, не понимает трагизма нравственной
жизни.
Роль социальности в нравственной
жизни так велика, что люди принимают за явление нравственного порядка то, что
есть лишь явление порядка социального, социальные нравы и обычаи.
Нравственная
жизнь есть не только
жизнь личности, она
есть также
жизнь общества.
Социальность не может
быть верховной ценностью и конечной целью человеческой
жизни.
«
Жизнь»
есть высшее благо и верховная ценность, «добро»
есть все, что доводит «
жизнь» до максимума, «зло»
есть все, что умаляет «
жизнь» и ведет к смерти и небытию.
Переизбыточная
жизнь есть благо и ценность, даже если она несет страдание, а не счастье, если она порождает трагедию.
Величайшим представителем философии
жизни был Ницше, смертельный враг утилитаризма, гедонизма и эвдемонизма.
«
Жизнь»
есть негодный критерий оценки вследствие своего всеобъемлющего и многозначного характера.
Даже смерть
есть явление
жизни.
Есть «
жизнь» высокая и низкая, добрая и злая, прекрасная и уродливая.
Жизнь должна иметь смысл, чтобы
быть благом и ценностью.
Но смысл не может
быть почерпнут из самого процесса
жизни, из качественного его максимума, он должен возвышаться над
жизнью.
Мы принуждены признать, что
есть какая-то истинная
жизнь в отличие от ложной и падшей
жизни.
Жизнь может возвышаться не вследствие ее количественного прироста, а вследствие подъема ее к тому, что выше ее, что
есть сверхжизнь.
Это приводит нас к тому, что кроме биологического понимания
жизни есть духовное понимание
жизни.
Не просто
жизнь, а духовная
жизнь,
жизнь, поднимающаяся к Богу, не количество
жизни, а качество ее
есть высшее благо и ценность.
Духовная же
жизнь совсем не противоположна
жизни душевной и телесной и совсем не отрицает ее, а означает вступление их в иной план бытия, приобретение ими высшей качественности, движение к высотам, к тому, что
есть сверх-жизнь, сверх-природа, сверх-бытие, сверх-Божество.
«
Жизнь» может стать для нас символом высшей ценности, высшего добра, но и сама ценность, само добро
есть символ подлинного бытия, и само бытие
есть лишь символ последней тайны.
Бог Библии, Бог откровения совсем не
есть чистый акт, в нем раскрывается аффективная и эмоциональная
жизнь, драматизм всякой
жизни, внутреннее движение, но раскрывается экзотерически.
Но также можно сказать, что бездвижность
есть недостаток, отсутствие качества динамики бытия, драматизма
жизни.
Трагизм в
жизни Божества
есть показатель не несовершенства, а совершенства божественной
жизни, божественной мистерии.
Отвлеченный монархический монотеизм, не желающий знать внутреннего драматизма Божественной
жизни,
есть явное смешение теологии апофатической и катафатической.
Миротворение
есть движение в Боге, драматическое событие в божественной
жизни.
Он совершается в вечности и означает не рождение Бога, которого раньше не
было, а божественную мистерию, вечную эзотерическую
жизнь Божества, вечное богорождение из Ungrund’a.
Наибольшая трагедия
есть страдание от доброго, а не страдание от злого,
есть невозможность оправдать
жизнь согласно разделению доброго и злого.
Рай представляется блаженной
жизнью, в которой космос
был в человеке, а человек
был в Боге.
Рай
был блаженной
жизнью, но
был ли он полнотой
жизни, все ли возможности
были раскрыты в райской
жизни?
В раю не все
было открыто человеку и незнание
было условием райской
жизни.
В подпочве райской
жизни оставалась эта свобода, и она должна
была проявиться.
«По ту сторону добра и зла», т. е. в райской
жизни, не должно
быть нашего «добра», но не должно
быть и нашего «зла».
Цель
жизни есть вечное творчество, а не повиновение нормам и принципам.
Основным является не вопрос о цели, которой должна
быть подчинена наша нравственная
жизнь, цели, извне данной и навязанной или имманентной, а вопрос об источнике творческой
жизни, об энергии, реализующейся в нашей
жизни.
Личность и
есть образ и подобие Божье в человеке, и потому она возвышается над природной
жизнью.
— Может быть, она и не ушла бы, догадайся я заинтересовать ее чем-нибудь живым — курами, коровами, собаками, что ли! — сказал Безбедов, затем продолжал напористо: — Ведь вот я нашел же себя в голубиной охоте, нашел ту песню, которую суждено мне спеть.
Суть жизни именно в такой песне — и чтоб спеть ее от души. Пушкин, Чайковский, Миклухо-Маклай — все жили, чтобы тратить себя на любимое занятие, — верно?
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на
жизнь мою готовы покуситься.
Деньги бы только
были, а
жизнь тонкая и политичная: кеятры, собаки тебе танцуют, и все что хочешь.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые
будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он
жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Анна Андреевна. Да хорошо, когда ты
был городничим. А там ведь
жизнь совершенно другая.