Государство еще может признать отвлеченное субъективное
право человека и гражданина, да и то неохотно, но никогда не признает индивидуальных, неповторимых, единичных, качественно своеобразных прав отдельной человеческой личности с ее индивидуальной судьбой.
Неточные совпадения
Принципиально был более
прав св. Фома Аквинат, который, правда, унижает
человека, причисляя его к низшим интеллектам, но ставит вопрос о человеческом познании, о познании
человека.
С одинаковым
правом можно сказать о
человеке, что он существо высокое и низкое, слабое и сильное, свободное и рабье.
Он
прав в своей защите свободы и творческого призвания
человека.
Прав Н. Гартман, что телеологическая точка зрения в этике ведет к отрицанию нравственной свободы
человека и утверждает необходимость, хотя сам он не вполне преодолевает телеологическую точку зрения в своем учении об идеальных ценностях.
И когда это благодатное перерождение не происходит, свобода
человека отрицается, он подвергается насилию, за ним отрицается всякое
право.
Жизнь
человека, его свобода и
право не могут исключительно зависеть от духовного состояния других
людей, общества, власти.
Жизнь
человека, его свобода и
право должны охраняться и в том случае, если духовное состояние других
людей, общества, власти невысокое, если оно недостаточно просветлено благодатью.
Человек не должен считать себя
правым, а других виновными, не должен стремиться к тому, чтобы пережить состояние самооправданности.
В современных демократических государствах, в которых свобода и жизнь
людей гарантированы
правом, жизнь
людей, тела
людей находятся в сравнительной безопасности от посягательств со стороны фанатиков.
Отнимите от
человека всякую личную власть над вещным, материальным миром, всякую личную свободу в хозяйственных актах, и вы сделаете
человека рабом общества и государства, которые отнимут от него и
право свободы мысли, совести и слова,
право свободы передвижения, самое
право на жизнь.
Когда личности приписывается абсолютное
право собственности, она делается тираном и тем самым уже насилует других
людей и мир.
Это антихристианский и безбожный принцип — допускать, что какому-нибудь
человеку и какому-нибудь организованному соединению
людей принадлежит абсолютное
право собственности над материальным миром.
Абсолютное
право собственности принадлежит только Богу, Творцу мира и
человека, но никак не твари.
Человек же, как субъект
права собственности, всегда тиранит и насилует.
Собственность дана
человеку в пользование и должна быть употреблена на пользу, иначе
человек морально лишается
права на эту собственность.
Отсюда вытекают субъективные
права человеческой личности — свобода совести, свобода мысли, свобода творчества, достоинство всякого
человека как свободного духа, как образа и подобия Божьего.
И совершенно ниоткуда не следует, что в мире, порожденном первородным грехом, возможна только самодержавная монархия, отрицание
права и свободы
человека или капиталистический хозяйственный строй, основанный на эксплуатации и угнетении трудящихся.
Человек не только не имеет
права зарывать свои таланты в землю, но он должен героически бороться за осуществление своего творческого призвания против притягивающей вниз социальной обыденности, семейной, экономической, политической, профессиональной и пр.
Гипотетически Н. Федоров
прав, что
человек и мир перешли бы в вечную жизнь без катастрофы конца и страшного суда, если бы человечество объединилось братски для общего дела осуществления христианской правды и для воскрешения всех умерших.
Ад нужен не для того, чтобы восторжествовала справедливость и злые получили воздаяние, а для того, чтобы
человек не был изнасилован добром и принудительно внедрен в рай, т. е. в каком-то смысле
человек имеет нравственное
право на ад,
право свободно предпочесть ад раю.
И напрасно думают, что
люди это и делают, когда они способствуют развитию нравственных добродетелей других
людей и укреплению их в
правой вере.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о
праве людей быть жестокими в любви, он спросил себя:
Эта основная истина о свободе находила свое отражение в учении об естественном праве, о
правах человека, не зависящих от государства, о свободе не только как свободе в обществе, но и свободе от общества, безграничного в своих притязаниях.
Хороший секрет, славно им пользоваться, и не мудрено, только надобно иметь для этого чистое сердце и честную душу, да нынешнее понятие о
правах человека, уважение к свободе того, с кем живешь.
Неточные совпадения
Городничий (робея).Извините, я,
право, не виноват. На рынке у меня говядина всегда хорошая. Привозят холмогорские купцы,
люди трезвые и поведения хорошего. Я уж не знаю, откуда он берет такую. А если что не так, то… Позвольте мне предложить вам переехать со мною на другую квартиру.
Городничий. Я сам, матушка, порядочный
человек. Однако ж,
право, как подумаешь, Анна Андреевна, какие мы с тобой теперь птицы сделались! а, Анна Андреевна? Высокого полета, черт побери! Постой же, теперь же я задам перцу всем этим охотникам подавать просьбы и доносы. Эй, кто там?
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот,
право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий. Полно вам,
право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о жизни
человека… (К Осипу.)Ну что, друг,
право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Стародум. Дурное расположение
людей, не достойных почтения, не должно быть огорчительно. Знай, что зла никогда не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают зла тем, кто имеет
право презирать.
Люди не одному богатству, не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.