Но срывание с древа познания добра и зла означает жизненный
опыт злой и безбожный, опыт возврата человека к теме небытия, отказ творчески ответить на Божий зов, противление самому миротворению.
Мы принуждены ответить на это парадоксально: плохо, что возникло различение между добром и злом, но хорошо делать это различение, когда оно возникло, плохо, что пережит
опыт зла, но хорошо, что мы познаем добро и зло, когда опыт зла пережит.
К целостности, которая недоступна для сознания, к просветлению своей природы, к блаженству в Боге человек идет через раздвоение, через несчастье и боль, к высшему благу идет через
опыт зла.
Неточные совпадения
И новая этика должна быть познанием не только добра и
зла, но и трагического, ибо оно постоянно переживается в нравственном
опыте и страшно усложняет все нравственные суждения.
Можно было бы сказать, что мир идет от первоначального неразличения добра и
зла через резкое различение добра и
зла к окончательному неразличению добра и
зла, обогащенному всем
опытом различения.
В последнюю же целостность и полноту входит весь пережитый
опыт,
опыт о добре и
зле,
опыт раздвоения и оценки,
опыт боли и страдания.
И вот нравственный
опыт учит нас тому, что отношения между добром и
злом сложны и парадоксальны, что со
злом нужно бороться и что к
злу нужно относиться терпимо, что ко
злу должно быть беспощадное отношение и что должна быть свобода
зла, хотя и не безграничная.
Мы горьким
опытом научены, что самые беспощадные ко
злу и
злым, самые фанатические защитники добра и доброй истины совсем не являются самыми добрыми и праведными.
Можно обогатиться от
опыта зла, достигнуть большей остроты сознания, но для этого нужно пройти через страдание, испытать ужас гибели, изобличить зло, ввергнуть его в адский огонь, искупить свою вину.
Неточные совпадения
Иногда, в этом безусловном рвении к какой-то новой правде, виделось ей только неуменье справиться с старой правдой, бросающееся к новой, которая давалась не
опытом и борьбой всех внутренних сил, а гораздо дешевле, без борьбы и сразу, на основании только слепого презрения ко всему старому, не различавшего старого
зла от старого добра, и принималась на веру от не проверенных ничем новых авторитетов, невесть откуда взявшихся новых людей — без имени, без прошедшего, без истории, без прав.
Удивительно ли после этого, что осторожность и боязнь повторения старых
зол отдалили их от нас, помешали им вырасти и что у них осталась только их природная смышленость да несколько
опытов, давших им фальшивое понятие обо всем, что носит название образованности?
Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например, о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и
злую, что остается только рукой махнуть и отойти.
Губернатор Курута, умный грек, хорошо знал людей и давно успел охладеть к добру и
злу. Мое положение он понял тотчас и не делал ни малейшего
опыта меня притеснять. О канцелярии не было и помину, он поручил мне с одним учителем гимназии заведовать «Губернскими ведомостями» — в этом состояла вся служба.
Я могу сказать, что у меня был
опыт изначальной свободы, и, в связи с ней, и творческой новизны, и
зла, был острый
опыт о личности и ее конфликте с миром общего, миром объективации,
опыт выхода из власти общего, был
опыт человечности и сострадания, был
опыт о человеке, который есть единственный предмет философии.