Неточные совпадения
Центральное значение этики в философском понимании связано с тем, что она имеет
дело с грехом, с возникновением
добра и зла, с возникновением различения и оценки.
В восстании Лютера против оправдания
добрыми делами, связанными со свободой воли, была большая глубина, хотя он и допустил смешение.
Человек свободен в смысле творческого соучастия в
деле Божьем, в смысле творчества
добра и в смысле творчества новых ценностей.
Лютер пламенно восстал против закона в христианстве, против законнической этики и пытался стать по ту сторону
добра и зла. [Л. Шестов видит сходство в
деле Лютера и Ницше.]
Но «
добрые дела» этики закона заключают в себе переживания элементов первобытного магизма.
Христианин, который думает, что он оправдан, чист и спасен, что он выше грешников, когда он часто посещает службы, бьет поклоны, ставит свечи, служит молебны, произносит по уставу слова молитвы, исполняет все канонические правила, совершает
дела милосердия,
добрые дела, есть, конечно, фарисей внутри христианства, и к нему тоже относятся евангельские обличения.
Согласно этике закона, человек делается хорош, потому что он исполняет
добрые дела закона.
В действительности же человек делает
добрые дела, потому что он хорош.
Величайшее извращение получается на почве ложного понимания «
добрых дел».
«
Добрые дела» начинают понимать не как проявление любви к Богу и к ближнему, к живому существу, не как обнаружение благостной силы, дающей жизнь другим существам, а как способ самоспасения и самооправдания, как путь осуществления отвлеченной идеи
добра, за которое человек получает награду в будущей жизни.
«
Добрые дела», которые совершаются не из любви к людям и не из заботы о них, а для спасения собственной души, совсем не
добрые.
«
Добрые дела», как
дела закона, ничего общего не имеют с Евангелием и с христианским откровением, они остаются в мире дохристианском.
Помочь ближнему, совершать
добрые дела нужно не для спасения души, а из непосредственной любви, для соединения людей, для сочетания душ в Царстве Божьем.
Охлажденность, потухание огня есть в каждой книге, картине, статуе,
добром деле, социальном учреждении.
Творческое горение, творческий взлет всегда направлены на создание новой жизни, нового бытия, но в результате получаются охлажденные продукты культуры, культурные ценности, книги, картины, учреждения,
добрые дела.
Добрые дела есть ведь также охлаждение творческого огня любви в человеческом сердце, как философская книга есть охлаждение творческого огня познания в человеческом духе.
Любовь, как
добрые дела, полезные для спасения души, не может быть источником творчества, творческого отношения к жизни, не может быть излучением энергии, дающей жизнь и просветляющей жизнь.
Этика творчества зовет к реальному, энергетическому осуществлению самой правды, самого
добра, духовности, просветления жизни, а не к символическому и условному осуществлению
добра через аскетические упражнения,
добрые дела и пр.
Утилитарная мораль построена по образцу того небесного утилитаризма, который считает, что
добрые дела и любовь к ближнему полезны для спасения души и для небесного блаженства.
Но подлинный смысл и цель любви не в помощи ближнему, не в
добрых делах, не в добродетелях, возвышающих любящего, не в достижении путем ее совершенства, а в соединении душ, в содружестве, в братстве.
Человек, делающий
доброе дело, может себя чувствовать одним, совершенствующимся, заслуживающим спасения, и совсем не чувствовать другого, друга, брата, даже не нуждаться в нем.
Любовь же к человеку, к ближнему и близкому, к другу и брату по духу отрицается или истолковывается как аскетические упражнения, способствующие личному спасению, как полезные для души
добрые дела.
Основной принцип этического реализма — не делать условных
добрых дел, а быть
добрым, излучать качество доброты, не выражать условных знаков любви, а быть любящим и излучающим любовь, не почитать иерархического чина, в котором высота лишь символизирована, а почитать человека, человеческое качество, реальное осуществление высоты.
Это злое
дело «
добрых» совершалось главным образом в западной христианской мысли, начиная с Бл. Августина, и оно нашло свое увенчание у Фомы Аквината и у Данте.
Ад, как объективная сфера, есть порождение того направления нравственной воли, которое резко
делит мир на два лагеря, на лагерь «
добрых» и лагерь «злых», на два царства, которые и завершаются раем и адом.
«
Добрые» должны и на себя принять судьбу «злых»,
разделить эту судьбу и тем способствовать их освобождению.
Основное положение этики, понявшей парадокс
добра и зла, может быть так формулировано: поступай так, как будто бы ты слышишь Божий зов и призван в свободном и творческом акте соучаствовать в Божьем
деле, раскрывай в себе чистую и оригинальную совесть, дисциплинируй свою личность, борись со злом в себе и вокруг себя, но не для того, чтобы оттеснять злых и зло в ад и создавать адское царство, а для того, чтобы реально победить зло и способствовать просветлению и творческому преображению злых.
Неточные совпадения
Добро бы было в самом
деле что-нибудь путное, а то ведь елистратишка простой!
Лука Лукич. Что ж мне, право, с ним делать? Я уж несколько раз ему говорил. Вот еще на
днях, когда зашел было в класс наш предводитель, он скроил такую рожу, какой я никогда еще не видывал. Он-то ее сделал от
доброго сердца, а мне выговор: зачем вольнодумные мысли внушаются юношеству.
Гласит // Та грамота: «Татарину // Оболту Оболдуеву // Дано суконце
доброе, // Ценою в два рубля: // Волками и лисицами // Он тешил государыню, // В
день царских именин // Спускал медведя дикого // С своим, и Оболдуева // Медведь тот ободрал…» // Ну, поняли, любезные?» // — Как не понять!
Но страннее всего, что он был незнаком даже со стихами Державина: Калигула! твой конь в сенате Не мог сиять, сияя в злате: Сияют
добрые дела!
—
Добро хороню! — отвечала блаженная, оглядывая вопрошавших с бессмысленною улыбкой, которая с самого
дня рождения словно застыла у ней на лице.