Неточные совпадения
Так же бесплодны и не нужны все учения о Боге, которые не учат о благодатном
действии Бога на
человека и мир.
Вот я и спрашиваю, в чем благодатное, просветляющее
действие трансцендентального сознания гносеологического субъекта или мирового духа на
человека, на живую, конкретную личность, как раскрывается сила и прочность познания в
человеке, и притом в данном
человеке, а не в сфере внечеловеческой.
Раскаяние и есть переживание мучения и ужаса от несоответствия моей жизни и моих
действий с воспоминаниями о жизни истинной, для которой я сотворен и от которой отпал
человек в этот мир греха и скорби.
И это, быть может, самый трудный этический вопрос: как бороться за чистоту и свободу своей совести, свободное стояние перед Богом в своих восприятиях и суждениях, в оценках и
действиях с давящим общественным мнением установленных группировок, к которым
человек принадлежит?
Этика эвдемонистическая, будь этот эвдемонизм земной или небесный, в конце концов, есть этика страха, ибо
человек боится за свое счастье и счастье других, ибо счастье со всех сторон подвергается опасностям и оно покупается оппортунизмом в оценках и
действиях.
Прямолинейный абсолютизм в нравственных оценках и
действиях ложен уже потому, что он забывает о существовании мировой среды, в которой находится
человек, он хотел бы действовать так, как будто существует только нравственный закон и норма, но не существует мира.
Собственность, которая может быть источником инициативы и свободы
действий, была также источником рабства
человека.
Обнаруживается в мире
действие сил, которых не только раньше не знал
человек, но которых и не было в мире, которые скрыты были в глубине природы.
Но вот техника на вершине своей ставит
человека перед совсем иной космической действительностью, совсем уже не связанной с землей, она переносит его в междупланетные пространства, она окружает
человека новыми, ранее неведомыми энергиями,
действие которых еще не изучено.
В сущности, этика закона всегда ритуальна и символична, потому что она требует от
человека известного поведения и известных
действий, независимо от того, каков
человек и есть ли реальное преображение за этими
действиями.
Бессмертен и вечен в
человеке не элемент душевный и не элемент телесный, сами по себе взятые, но элемент духовный,
действие которого в элементе душевном и телесном и образует личность, осуществляет образ и подобие Божье.
Два типических ответа существуют на вопрос о назначении
человека: или
человек призван к созерцанию, или он призван к
действию.
— Совершенно ясно, что культура погибает, потому что люди привыкли жить за счет чужой силы и эта привычка насквозь проникла все классы, все отношения и
действия людей. Я — понимаю: привычка эта возникла из желания человека облегчить труд, но она стала его второй природой и уже не только приняла отвратительные формы, но в корне подрывает глубокий смысл труда, его поэзию.
Неточные совпадения
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной
человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно
действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Когда
человек и без законов имеет возможность делать все, что угодно, то странно подозревать его в честолюбии за такое
действие, которое не только не распространяет, но именно ограничивает эту возможность.
— Видя внезапное сих
людей усердие, я в точности познал, сколь быстрое имеет
действие сия вещь, которую вы, сударыня моя, внутренним словом справедливо именуете.
Он не знал, что его образ
действий относительно Кити имеет определенное название, что это есть заманиванье барышень без намерения жениться и что это заманиванье есть один из дурных поступков, обыкновенных между блестящими молодыми
людьми, как он.
Было у Алексея Александровича много таких
людей, которых он мог позвать к себе обедать, попросить об участии в интересовавшем его деле, о протекции какому-нибудь искателю, с которыми он мог обсуждать откровенно
действия других лиц и высшего правительства; но отношения к этим лицам были заключены в одну твердо определенную обычаем и привычкой область, из которой невозможно было выйти.